Наше нападение 22 июня было в действительности тактическим, но никак не стратегическим сюрпризом для Красной армии.
Венгрия и Чехословакия, исключительно по своей собственной инициативе, подняли свои экспедиционные войска после того, как начались боевые действия, – естественно, что они твердо рассчитывали расширить свои границы – и предоставили их в распоряжение военного министерства. Но уже в сентябре 1941 г. венгерский начальник Генерального штаба [Штомбателий] сообщил мне, что он хотел бы посетить штаб-квартиру фюрера, поскольку он хочет отозвать венгерскую маневренную бригаду (дивизию) – вопреки желанию военного министерства – даже до того, как наши войска форсируют Днепр: она не была экипирована для зимней кампании, и в будущем году войны ее необходимо дополнить новыми частями. После короткого и традиционного приема в штаб-квартире фюрера дискуссии были переведены на Гальдера и меня. Я устроил банкет для генерала Штомбателия (известного также как Клаус – типичный шваб) в моем поезде, а днем привез его в штаб военного министерства, где ему показали некоторые вещи.
Я был настолько раздражен его многочисленными, более чем оскорбительными замечаниями по поводу нашего командования и использования единственной венгерской «легкой дивизии», что резко сказал ему, хотя и в рамках протокола, что нужно прежде всего отучить свои войска от привычки грабить и мародерствовать всюду, где бы они ни прошли, и отправлять все награбленное к себе домой. Когда он понял, что его заносчивые манеры не производят на меня никакого впечатления, а скорее дают совершенно противоположный эффект, он вдруг стал очень дружелюбным, начал расточаться в лести всему нашему командованию сухопутных войск и не мог выразить свое восхищение фюрером, который произвел на него такое глубокое и неожиданное впечатление, когда он в общих чертах изложил ему по карте общую обстановку на Восточном фронте. Этим вечером он оставался гостем военного министерства; на следующий день он вылетел домой, договорившись с Гальдером о компромиссе, который предусматривал более поздний отвод венгерских войск.
В начале 1942 г. я по поручению фюрера поехал к нему в Будапешт с ответным визитом. Моя миссия была трудной: я должен был просить проведения мобилизации венгерской армии мирного времени и отправки по крайней мере ее половины для участия в запланированных летних операциях. В это время Венгрия располагала примерно 23 бригадами в процессе превращения их в малые дивизии, в том числе горно-стрелковые бригады и кавалерийские части, не считая оккупационных войск, которые уже были переданы или обещаны военному министерству в качестве служб безопасности в тылу. Кроме посещения имперского администратора [Хорти], военного министра [фон Барта], премьер-министра [фон Бардосси] и других, я принимал участие на двух отдельных утренних, весьма обстоятельных переговорах с начальником Генерального штаба и военным министром.