Патриция шарила в темноте, пытаясь нащупать свитер.
— Элен, хоть бы свет зажгла, выключатель с твоей стороны.
— Обойдешься. И скажи этой ранней пташке, что, если она еще раз явится затемно, я ее утоплю.
Они переругивались вполголоса, пока Патриция разыскивала свитер, а Синь-эй планомерно таранила лодкой веранду.
— Живей, живей! — покрикивала Элен, старательно подтыкая со всех сторон одеяло. — Иначе она разнесет домик вдребезги.
В это время по деревянным полам простучали босые пятки, и в комнату ворвалась Синь-эй, звонко выпалив с порога какое-то слово.
— А где рыба? — полюбопытствовала Элен.
Патриция ее не слушала, о чем-то торопливо расспрашивая девочку. Маленькая рыбачка отвечала, размахивая руками и переступая ногами так, словно рвалась скорее убежать.
— Может быть, и мне дозволят принять участие в разговоре? — осведомилась Элен.
Патриция обернулась к ней.
— Элен, подожди. Дело очень серьезное. Убийство.
Элен поднялась, зажгла свет и торопливо юркнула обратно под одеяло. Патриция в юбке, натянутой поверх пижамных брюк, стояла посреди комнаты. У ног ее валялся свитер. Патриция нагнулась и машинально подняла его, бросила на кровать. Синь-эй выпалила еще несколько фраз. Она была очень возбуждена, небрежно причесана и одета в платье наизнанку.
— Где убийство? В деревне? — спросила Элен.
— Нет. В селении Цуань. Миль пятнадцать к западу.
— Близкое соседство! Откуда же она знает?
— Дедушка навещал кого-то из родственников, вернулся с новостью.
— Кто убит?
— Женщина.
— Спроси подробности.
Патриция снова вступила в переговоры. Девочка то утвердительно кивала, то мотала головой.
— Элен, она ничего толком не знает. Подслушала разговор взрослых. Оповестила нас, а теперь рвется бежать рассказать тем, кто вернется с ночного лова.
— А она, часом, не перепутала?
Патриция принялась настойчиво выспрашивать. Девочка даже ногой притопнула, отвечая. Развернулась и убежала. Патриция вышла, чтобы помочь ей отвязать лодку. Домик сотрясся в последний раз, и Синь-эй отчалила.
Патриция перегнулась через перила. Лодка мгновенно растворилась во тьме, слышался только слабый плеск весел. Мрак все еще казался непроглядным, но Патриция знала, как скоро и стремительно обрушится день.
Постояла несколько секунд на веранде, понимая, что дрожит не только от холода, и стараясь взять себя в руки. Новость ее оглушила. Тайанцы — вечно приветливые, смеющиеся, слагающие стихи! Удивительно гостеприимные, невероятно щедрые. За все время жизни в Тайане она ни разу не сталкивалась даже с грубостью, не то что с преступлением. Конечно, разумом понимала: если полиция существует, то работа для нее находится. Но весь опыт общения с тайанцами заставлял Патрицию восставать против нынешнего известия.