В глазах Малфриды разгоралось желтое свечение.
— Ты уйдешь, — приказала. — Забудешь все и уйдешь неведомо куда. Жить будешь далеко отсюда, но жить.
И ушла. А зачем это сделала? — сама не знала. Враг ведь… Но она столько положила их сегодня, что захотела хоть одного поднять.
Она не вернулась к стану русичей, шла через лес быстрым шагом. Шла к Малкине и детям, улыбалась, представляя, как они счастливо заживут. Как люди, без всякого чародейства. Ибо она сделала свой выбор, и никаким темным силам ее не достать!
Когда с подсказки Свенельда пара дружинников явились похоронить мертвого Мокея, того уже и след простыл. Можно было и заволноваться — смутьян и бунтарь, прекрасный воин и смекалистый воевода, он бы мог наделать много зла. Однако за все время зимнего полюдья Ольги по древлянской земле о Мокее вдовьем сыне не было ни слуху, ни духу.
Большую часть времени этого полюдья Ольга провела в древлянской земле. Сама проехала по всем пределам, сама приказывала, где установить крепостцы-погосты, где баню себе велела ставить, где гать через болото проложить, где колодцы вырыть, а где и ловами себя развлекала. Однако с местными жителями держалась столь сурово и неласково, столько дани взяла с них, как товарами, так и людьми, что древляне зачастили к Свенельду, молили слезно защитить от погубительницы. Свенельд отмалчивался. Самому было стыдно, но после резни под Искоростенем понимал: Ольгу не переупрямишь. И он молчал, когда она забирала старейшин в полон, заменяя на своих ставленников, когда вереницы пленных под охраной отправляли на рынки рабов, когда ее люди выгребали из закромов последнее, отправляя в Киев, а еще в Вышгород. Совсем опустела после этого полюдья древлянская земля.
И потеплевшие было одно время отношения Свенельда и Ольги опять стали холодными, едва словом как-нибудь обменяются. Кто и подумать теперь мог, что эти двое некогда сладко целовались под дубом в становище русичей. Когда миновали древлянскую землю и полюдный обоз вступил в край подвластных дреговичей, Свенельд хотел было отстать, остаться у древлян, но Ольга не позволила. И тогда всем стало ясно — не доверяет своему любимцу, хочет сама следить за ним.
На исходе зимы полюдный поезд прибыл в Смоленск на Днепре, сюда же съехались и многие удельные князья, дабы встретиться с правительницей, принести ей присягу. В том, что Ольга удержала в своих женских руках власть, — никто из них не сомневался. Но и не забывали, что она баба. Вот и подзывали, что неплохо бы ей мужа заиметь. А им достойного князя. Эта мысль многих не оставляла, поэтому к Свенельду опять стали приглядываться и шептаться по углам: отчего княгиня посадника древлянского не отпускает? Пошто держит подле себя да на все сходки с ним является? Многих это раздражало, но многие уже и стали это принимать. Даже пошла весть: после возвращения полюдья в стольный Киев Ольга станет женой выскочки-посадника.