— А тебе самой как на родину возвращаться?
— На родину? — удивилась она. — Ах да. Познает еще меня эта родина!..
Улыбнулась так, что во мраке только зубы сверкнули. Или клыки? Она ведь так и осталась ведьмой, вопреки всем его стараниям. Вон и брюхатая, а все равно веет от нее чем-то нелюдским.
Малфрида, как и Свенельд, ощущала это пристальное непонятное внимание. Казалось, сам лес глядит на нее сквозь завесу мелкой вечерней мороси. Можно и испугаться… но она не боялась. Этот лес не был ей враждебен, она была с ним почти сродни. А вот люди… древляне… соплеменники… морок их возьми! Она ехала к ним с той же целью, что и княгиня: отомстить!
— Завтра на рассвете тронемся, — различила она голос Свенельда.
— Хорошо, — кивнула Малфрида.
Глянуть на них со стороны, так и не скажешь, что супруги разговаривают: стоят чужие, далекие друг от друга. Все, что еще недавно их связывало, как быльем поросло. Но Малфрида помнила, как просила за него Темного… С чего бы это? — дивило ее теперь. Проснувшаяся в ней суть ведьмы уже не ведала той всепоглощающей любви, какая была присуща древлянке Малфутке. Да и Свенельд теперь чувствовал себя не мужем ее, не покровителем, какой мог защищать ее, сделать счастливой, а просто спутником, которого с ведьмой связывают некие общие дела. Она казалась ему чужой, отстраненной, но ведь и не обойтись без нее. И он заговорил о насущном: сказал, что к древлянам они возьмут с собой не более сотни дружинников — много брать не следует, но этого вполне хватит, чтобы охранять княгиню да выполнить то, что они решили. И основу их отряда составят люди черниговского воеводы Претича: он парень честный, на него можно положиться, да и нечего Претичу в Киеве толкаться, представляя там силу своего князя Тудора Черниговского. Претич, правда, ворчит, что его людей пешими взяли, когда каждый из них конник отменный. Ну да он в древлянских лесах не ходил: это не степи, даже не светлые дубравы северянской земли с исстари проложенными тропами. Поэтому верховыми в путь тронулись лишь немногие: лошадь пугается, чуя нечто неживое. Правда, неживое при свете дня вряд силу имеет, а они решили ехать только по светлому времени.
Тут Малфрида наконец подала голос:
— Ты не сильно надейся, соколик мой, что нежить у древлян теперь только во мраке появляется. В подвластном Морене краю и солнце-то мало проглядывает. Поэтому главное, чтобы Коста и другие волхвы достаточно в силе были. Пусть выспятся сегодня всласть, а завтра я им подскажу наговоры, которые отведут чары с нашего пути. А кметям, что своим, что Претича, вели взять с собой по головке чеснока и по горсти соли. Не самый сильный оберег от нечисти, но все же помочь сможет.