— Иди-ка отдыхать, хоробр, — вздохнула она, чувствуя в темноте ласковый взгляд Претича. — Посты вон проверь, и на боковую. Завтра долгий путь будет.
— Да какой там долгий, — отмахивался Претич. — Я ведь уже выспросил, что до городка Малино еще до полудня доберемся. А на коне… Эх, что за напасть пешими ходить, когда на добром коне мигом бы добрались.
«Не выйдет», — думала Малфрида, вглядываясь в темноту за рекой, где по-прежнему ощущалось чье-то пристальное внимание. Ночь была тиха, но ветви порой раскачивались, будто ветер шевелил. А Претич ничего не замечал. Ворчал: и воины почитай все пешие, а коней взяли только для княгини и для пары воевод, да еще и вьючных с собой тянут. Вот и будут шагать, мерить дорогу своими двумя. А там…
— Шел бы ты все же почивать, голубь сизокрылый, — взлохматила ему чуб Малфрида. — Аль не чуешь, что неладно в ночи этой?
Но Претич одно и ответил, что с ней ему ничего не страшно. Что знает ведь, какова она. Но все же послушно ушел, а Малфрида еще постояла, вглядываясь в сумрак.
Однако ночь прошла спокойно, лишь дозорные порой перекликались да вздрагивали, когда из темноты долетали крики ночных птиц. Утро же встало росистое и свежее, пахло речной сыростью, но хоть дождь не моросил. Когда по перекинутым через мостовой провал бревнам переезжали реку, филин ухнул в чаще, провожая рассеивающиеся сумерки, да дятел отстучал кому-то таинственное сообщение. Древлянский лес встретил их самым обыденным птичьим базаром, шумел листвой, да поскрипывали деревья, точно переговариваясь.
И все же лес за последнее время сильно изменился: от проложенного некогда большака и следа не осталось. Могучие дубы и буки словно сошлись, выпятив на дорогу толстые корни, березы и сосна наступали со всех сторон, подлесок стеной стоял. Приходилось прорубаться, расчищая тропу. А далее и вовсе бурелом пошел, путь был завален корягами, словно ураган промчался. И самое странное, что завал уже успел порасти травой, будто всегда тут лежал. Ближайший гридень Свенельда, Стоюн, указал воеводе на свежие следы когтей на стволе поваленного дерева.
— Никак медведь?
Свенельду все это не нравилось. Будь они без Ольги… Он огляделся, прислушался к лесу. Где-то в чаще проревел тур… или еще кто. Под кронами было сумеречно, комарье донимало, сырость пробирала, вокруг трава и колючки, земля совсем раскисла от дождей.
С завалом провозились долго. А как тронулись — опять путь перекрыли толстые рухнувшие стволы. Опять работали так скоро, как могли, но только для того, чтобы, проехав еще немного, снова столкнуться с препятствием.