– Ну не скажи! – не сдавался Эдик. – Не может оно быть одинаковым! Просто у кого-то всегда пусто, а это значит, что есть такие сучки, у которых, как бы густо ни было, им всегда мало.
– Да не мало им! – взорвалась Ленка. – Это ж сколько терпенья надо, чтобы всю эту копошащуюся кучу мужиков перелопатить, чтоб наконец найти его, одного-единственного.
– А испачкаться не боитесь?
– Жемчуг от навоза, не испачкавшись, не отделить.
Ленка вздохнула устало, как будто всю ночь занималась сортировкой и тут же улыбнулась:
– А все-таки хорошо жить!
– Ну наконец-то! – расслабился Эдик. – Убрала свои шипы.
– Не шипы, а колючки, – поправила его Ленка. – Шипы у розы, а я обыкновенная верблюжья колючка.
– Которая носится по всей пустыне и не может найти покоя?
– Скорей не покоя, а живительной влаги.
– А у нас с собой было! – Эдик протянул Ленке стаканчик с водкой. – За что будем пить?
– За мачо и мачалок! – произнесла тост Ленка.
– А может, за любовь? – предложил он.
– Пошла она... – Ленка неопределенно махнула рукой и, сделав глоток, добавила: – К какой-нибудь Фене.
– Зачем так жестоко?
– А как она со мной, так и я с ней.
– Наверное, тебя кто-то здорово обидел? – Эдик наклонился к Ленке и осторожно отвел прядь с ее лица.
У Ленки на глазах тут же выступили слезы.
– За любовь! – воскликнула она. – Хочешь за любовь, так выпьем за любовь, что нам сделается?
– По последней, – сказал Эдик, – у меня еще сегодня выступление.
– Ну да, – встрепенулась Ленка, – мы же не абы кто, мы же еще герои-любовники, менестрели, блин, поэты, барды...
– А ты сама-то кто такая? – запоздало поинтересовался Эдик.
– А я просто так, мимо пробегала, – захихикала Ленка, – дай, думаю, загляну, пописаю.
– Что с тобой? На старые дрожжи, что ли?
– Типа напилась?
– Ну да.
– А тебе что, завидно?
– Чего завидовать? – усмехнулся Эдик. – Я тебя к ночи все равно догоню.
Ленка взяла бутылку с водкой и сделала большой неловкий глоток прямо из горлышка:
– И не надейся!
Эдик встал на ноги и протянул Ленке руку:
– Ладно, пошли, а то автобусы без нас уедут.
Ленка оглянулась и увидела на поляне едва заметное оживление. Перспектива повторного бегства от реки в поисках города ее совершенно не привлекала, и она, опираясь на руку Эдика, тяжело поднялась с земли.
Не успели они выйти из своего укрытия на поляну, как к Эдику подбежала его подтанцовщица, а к Ленке – незабвенная Курочкина.
– Лена, ну где же ты была? – запричитала Любка. – Меня здесь никто не любит, никто не приголубит...
– А ты бы на болото, – продолжила в ее тоне Ленка, – отведать жабуляк.
– Какая же ты все-таки черствая, циничная, продажная... – едва сдерживая обильные пьяные слезы, проговорила Любка. – И за что только тебя мужики любят?