— Он думает, что они другие, не такие, как мужчины, и не понимает, что мы не рождаемся «женщинами». Эй, можно кусочек?
Она наклонилась к нему, чтобы оторвать кусочек от ломтика бекона, ее полные губы раздвинулись, обнажив белые зубы. Она могла бы взглянуть на него, но не сделала этого. — Люблю бекон.
— Еще? — предложил он, протягивая ей еще один ломтик. Она взяла его и положила на краешек.
— Последите за яйцами, хорошо? Я хочу, чтобы вы послушали кое-что забавное.
Она захватила с собой из дома журнал, который попался ей в библиотеке. — Это соревнование по подражанию Хемингуэю, — сказала она и начала читать, пока Бен приглядывал за яйцами. Скоро они оба так хохотали над пародией, описывающей любовь на столе бара с яйцами, разлетающимися во все стороны, что Бену пришлось снять сковородку с огня и прислониться к стене. Бен больше не мог смеяться. Он сложился пополам, слезы текли у него по щекам.
Лора, вся красная, терла глаза и странно придушенно всхлипывала.
— Это здорово, — сказал Бен, когда они оба снова обрели возможность говорить. Лора объяснила, что победитель получает билет для полета в Венецию и обратно, а также бесплатный столик на двоих в этом самом баре.
— Ну и посмеялись же мы, — сказал Бен.
— Да, — протянула Лора. — Это было хорошо.
— Разрядка нужна, — сказал Бен.
— Да, — сказала Лора, и они снова расхохотались, потому что это звучало совсем как у Хемингуэя.
Наблюдая за Лорой, которая доставала ножи и вилки из ящика стола, Бен опять думал о том, как мало он знает о ней Была ли она когда-нибудь замужем? Или она замужем до сих пор?
Лора сказала, что приготовит ему обед. После завтрака она возилась на кухне и тихонько напевала. Стоя перед зеркалом в ванной, он закрыл глаза. Женщина пела в его доме.
Она продолжала петь, когда он вернулся на кухню с мокрой головой — ему никогда не удавалось уложить волосы. Когда она немного поправится, она будет совершенно неотразима. Две недели, а он даже ни разу не прикоснулся к ней.
Бен подошел к Лоре, которая мыла тарелки. То, что она носит парик, он понял в первый же день. Одна из тех чертовых загадок, окружавших ее.
Бен подошел чуть-чуть ближе, чем можно. Инстинкт подсказывал ему, что он пересек ту невидимую линию, за которой кончается дружба. Он едва нарушил эту линию, но она поняла это сразу же и повернула к нему лицо. В профиль она была одновременно и безобразна, и прекрасна — длинный тонкий нос, полные губы.
Он молчал. Она отодвинулась на несколько дюймов, и они снова были друзьями, которые только что хохотали над любовью на столе. Только один шаг. От неожиданной вспышки гнева у него перехватило дыхание.