Да и сами пленные создавали немало шума. Люди кричали, строили предположения, ругались, молились, угрожали и шутили. Уже произошло четкое разделение пленных на две партии: патриотов, кричавших: «Ура! Поддайте ему еще!» – и реалистов, не имевших желания отправиться на дно в компании с командой немецкого линкора от снарядов своих соотечественников. Последним очень не нравилось поведение стармеха и старпома «Дорик Стар», которые лежали на полу и пели «Нет ничего лучше дома».
Те, кому не хватило «естественных» укрытий – столов, стульев и ящиков, забились в углы и накрыли голову одеялом. Для пущей защиты все надели фуражки. Люди обычно чувствуют себя намного спокойнее, если могут хоть чем-то прикрыться. На британских судах расчеты четырехдюймовых орудий укрываются от залпов одиннадцатидюймовых орудий под полотняными навесами. Говорят, что казначей – младший лейтенант, некоторое время понаблюдав за ходом сражения, задернул занавеску, потому что так чувствовал себя в большей безопасности.
Неожиданно сверху что-то полилось – этакая «небесная роса». Дав недоуменно проговорил:
– Что за запах?
Люди начали принюхиваться.
Офицерам не потребовалось много времени, чтобы определить, что это такое. Раздался хор возбужденных голосов:
– Это же бензин… высокооктановый бензин… потуши сигарету, идиот!
Дав воскликнул:
– Подбили самолет, и он сейчас как раз над нашей головой!
Теперь взрывы и скрежет рвущегося металла следовали сплошной чередой. Капитан «Ньютон Бич» мрачно заметил:
– Пристрелялись. Если бензин загорится, все мы тут поджаримся до хрустящей корочки.
– Как тот йоркширский пудинг, который ты приготовил в прошлое воскресенье, – съязвил его друг.
Радист с «Тайроа», раненный при захвате его судна и не слишком ловко двигавшийся с забинтованной ногой, попросил:
– Мистер Мерфи, когда я буду готов с одной стороны, переверните меня, пожалуйста.
Те, кому доводилось переживать воздушные налеты, могут представить себе картину во всех деталях. Непрекращающаяся бомбежка продолжалась около ста минут. Дав по этому поводу заметил:
– Это не пикник.
Когда Харвуд прервал сражение, «Граф Шпее» на полной скорости направился в западном направлении. Как мы знаем, Харвуд вовсе не возражал против того, чтобы отпустить противника из зоны действия своих орудий, но не из виду. Он приказал «Аяксу» и «Ахиллесу» держаться вне зоны досягаемости орудий немецкого линкора, которая была намного большей, чем у британских орудий. Конечно, когда расстояние сокращалось, стрельба возобновлялась, причем далеко не всегда по инициативе немецкой стороны. Отрывочный огонь велся весь день. Таким образом «Граф Шпее» предупреждал своих преследователей, что подходить к нему ближе опасно, что же касается британской стороны, там имелись слишком импульсивные натуры, вроде Уошбурна, которые всегда рады при малейшей возможности бросить камень в противника.