Старший сын Сергей, которому пошел уже шестнадцатый, солидно пожал руку Доценту, именуя его при этом дядей Петей, и вопросительно посмотрел на отца.
— Без толку все, — сообщил тот. — Отказали. Зря костюмчик надевал для приличного вида. И в валенках с семейными трусами результат был бы тот же. Заранее известно. Все они, гады, повязаны. Зато, — оживленно сказал Иван, доставая из сумки, поставленной на стол, разные деликатесы в банках и свертках, — терять нам особо уже и нечего, напоследок будем вкусно и много кушать. А также пить. — Он поставил на середину стола литровую бутыль с прозрачным напитком.
Еще один товарищ, с нетерпением разглядывающий стол, на котором размещалось все это добро, моментально оживился. Посторонний легко мог принять его за спившегося бомжа и был бы недалек от истины, запои с ним случались не реже двух раз в год со страшной пунктуальностью, но близко знакомые с ним люди готовы были носить его на руках. Несмотря на свой вид, Павел был незаменимым специалистом. Он и на Земле был прекрасным механиком, а угодив в здешние края, обзавелся кличкой Техник. Небрежно осмотрев любой механизм, он точно сообщал причины поломки и плохой работы. Проверять не требовалось, еще не было случая, когда он ошибся. В трезвые периоды он прекрасно соображал и имел золотые руки.
Когда-то, до того как Доцент прочно прописался в команде Рафика, он в промежутках между походами работал в этом кооперативе, даже ночевал в пристройке. До сих пор, оказавшись в городе, непременно заходил.
Совсем немного было в Славянске мест, где можно было починить машину качественно и не слишком дорого. Машин вообще было не так чтобы слишком много, а Завод с самого начала работал почти исключительно на себя. Собственно, Завод только назывался в единственном числе — было их не меньше трех десятков разного профиля да еще больше сотни предприятий, связанных так или иначе с группой, с самого начала контролирующей концерн. Там окопались «веселые» ребята, не только способные продукцию производить, но и имеющие специальное подразделение, способное вбить в землю по самые уши недовольных. Если на первых порах это было даже хорошо (требовалось превратить Зону в пригодное для жизни место, а не растаскивать ее на куски или выбивать из соседей деньги, как некоторые пытались делать вначале по старым привычкам), вот тогда самосозданная Заводская полиция была очень к месту (хоть ясно, куда бежать и кому жаловаться), — то со временем, встав на ноги, Заводской Клан внимательно осмотрелся вокруг себя.
Выяснилось, что есть еще много сладких мест, где можно неплохо поживиться. Дальше все пошло четко по заветам классиков марксизма-ленинизма. Имея монополию на производство множества необходимых для жизни вещей, они начали уверенно подгребать под себя мелких частников, где специально снижая цены и убивая на корню весь бизнес посторонних, где предлагая «выбор», от которого нельзя было отказаться. На этой почве вышел большой конфликт, не хуже гангстерских войн. К этому времени в Зоне было еще два Клана. Один занимался речными перевозками и объединял всех, имеющих собственные суда, работающих на них или кормящихся с воды, другой специализировался на сельском хозяйстве, производстве и переработке пищевой продукции. По отдельности они бы не потянули, но, объединившись, бодро ответили автоматным огнем на наглые поползновения противника. Почти год шли лихие перестрелки и на кладбище пачками свозили покойников.