– Вот видишь, не только медицина – это диагноз, – обращался Борис Львович уже к Гене. – Она дочь не видела несколько месяцев…
И тут нехорошее предчувствие закралось в голову Потапова: «Несколько месяцев? Несколько месяцев назад с Верой все было в порядке? Не может быть!»
– Вера, – вскричал он и взбежал на второй этаж, – быстро открой дверь!
Мужчина хотел ворваться в комнату дочери, однако изнутри было заперто.
– Вера, открой мне! Я выломаю дверь, если ты этого не сделаешь!
Послышался щелчок, и в проеме показалось бледное испуганное лицо девушки.
– Ты ничего не хочешь мне объяснить, дорогая? – угрожающе произнес Борис Львович.
– Папочка, прости меня, – расплакалась Вера. – Я жду ребеночка…
В голове профессора все помутилось от гнева, и он впервые в жизни поднял на дочь руку. Нет, он не хотел ударить ее – он сам не понял, что именно произошло в тот момент. Но дочь, взвизгнув, увернулась от отца и бросилась из комнаты. Выпуклый живот, который она успешно прятала под расклешенными платьицами, делал Верочку неуклюжей – как маленький утенок, она вперевалочку побежала к лестнице. Профессор бросился за дочерью, схватил ее за руку, но девушка вырвалась. Вера потеряла равновесие, оступилась и с криком покатилась вниз, прямо под ноги стоящему в гостиной Геннадию.
Ее тело распласталось на полу, на беленьком платьице увеличивалось большое кровавое пятно – Вера не двигалась. Борис Львович в растерянности стоял наверху и смотрел на лежащую без сознания дочь несколько секунд, показавшихся Гене вечностью. Нависла оглушающая тишина, и лишь стрелки часов равномерно отбивали ход.
Борис Львович вернулся из больницы белый как полотно.
– Вера умерла, – севшим голосом сказал он Гене и тяжело опустился в кресло. Профессор поднял пустые глаза на своего студента, ставшего ему родным, и одинокая слеза скатилась по щеке. – Надо позвонить Кате…
Геннадий, не зная, как утешить, опустился рядом с креслом на пол и обнял колени учителя. Это было единственное, что мог придумать молодой человек, так как нужных слов подобрать не мог.
– Спасибо тебе, мальчик мой, – промолвил Борис Львович. – Спасибо, что ты у меня есть…
– И вам спасибо за то, что вы у меня есть. Я вас никогда не оставлю, – в слезах шептал Гена, и его сердце сжималось от сострадания.
– Надо заняться похоронами, – тихо сказал отец.
– А ребенок? Ребенок жив? – вдруг вспомнил юноша.
– Да, родилась девочка, но недоношенная. Она пока в инкубаторе. Врачи говорят, что ребенок будет жить.
– А что с ней будет? Она же ни в чем не виновата, эта девочка, – забеспокоился Гена. – Мы же даже не знаем, кто ее отец.