– Чего ты там завис, боец? – раздраженно окликнул экстрасенса сержант. – Бегом к отряду подтянулся!
– Это надпись какая-то, – отдуваясь, сказал Кумар, нагнав продолжающий движение отряд.
– И что с того, что надпись? Мало мы, что ли, всяких древних закорючек на каменных руинах видывали? На каждой обитаемой планете такого добра как говна за баней.
– Не-е, – мотнул головой экстрасенс. – Там не надпись на камнях. Там надпись из камней. Каждая плита – это отдельный символ. Все вместе только с высоты прочитать можно. С орбиты, к примеру.
– Для нашей победоносной армии это какое значение имеет? – сурово спросил сержант.
– Никакого, – растерялся Кумар.
– Тогда какого хрена, боец, ты отвлекаешься от выполнения прямых воинских обязанностей на всякую архаичную дрянь, не представляющую практической ценности?
Кумар виновато пожал плечами.
– Странно просто, – сказал он. – Вон та плита формой похожа на ит-рен. А та – на и-цен. Это символы, которыми в ГМП базовые понятия обозначают. Ит-рен – это источник силы внутри. И-цен – замок без ключа, сдерживающий силы источника…
– Отставить неуместную лекцию! – оборвал его сержант. – Незачем мозги бойцов всякими и-ценами засирать. Вон! Уши уже развесили. Того гляди, забудут, зачем на планету высадились.
– Слышь, Кумар, а откуда на орочьей планете символы земных экстрасенсов? – негромко спросил Мазёвый, выждав, когда сержант отойдет на несколько метров.
– Вот и мне непонятно, – развел руками Кумар.
На вторую линию турелей отряд наткнулся спустя семь часов. Из земли выскочило сразу две башни, и бойцу Че Паеву основательно подпалило шкуру.
– Печет-то как, зараза! – цедил он, корчась на земле и скрежеща зубами.
– Сильно тебя, брат?
– Не-е. Броня вроде выдержала. Только, чувствую, все пузо в волдырях будет.
– Мазёвый! Хрен ли ты у орков на блокпосту все браслеты не собрал?
– Так никогда ж не берем. Они обычно бесполезные. Я и этот из чистого научного интереса зацепил. Разломать на досуге и позырить, что внутри.
– Хорошо, что досуга у тебя не было, боец.
Препятствие преодолели уже знакомым порядком.
Седьмые сутки были на исходе.
Они стояли над металлической решеткой шесть на шесть метров, под которой быстро вращались лопасти гигантского вентилятора. Мощная система вместе с воздухом пыталась затянуть и бойцов. Че благоухал противоожоговым гелем. Кумар все больше дергался и ошалело вращал глазами. «Огромная печь вселенского зла» допекала его совсем не шуточным образом. Странный вой из орочьей филармонии теперь слышали все. Он накатывал волнами с той стороны, в которую они так упорно стремились. Было похоже, что одна и та же непонятная фраза повторяется в двух разных тональностях. Снова и снова. Сперва тонко и резко, а потом глухо, тяжеловесно и раскатисто. Как будто подданные большого королевства хором повторяют слова короткой клятвы вслед за своим визгливым монархом. Справедливость сравнения этого звука с бормашиной, сверлящей мозг, признали все. На нервы давило нестерпимо.