«А может, она прячет у себя в каюте и второе легкое? — с усмешкой думает Кларк. Руку у нее колет, как иголками. — Может, держит в банке и по ночам запихивает себе в грудь?»
Она чуточку опьянела, вероятно, это последействие тех снадобий, которыми накачивает ее «кожа», чтобы замедлить нервные реакции при выходах. Мелочи, по сравнению с перспективой урезки мозгов.
«Мне совершенно не на что жаловаться…»
Баллард уже скатала «кожу» до пояса. Как раз под левой грудью в ребрах видна розетка электролизного устройства.
Кларк рассеянно разглядывает дырчатый кружок, вставленный в кожу Баллард. «Через него в нас входит океан, — вспоминает она. Давно усвоенные сведения здесь приобретают новый смысл. — Мы всасываем его в себя, обчищаем на кислород и сплевываем обратно».
Колющее онемение распространяется, перетекает из плеча в шею и грудь. Кларк слегка встряхивает головой, чтобы прочистить мозги.
И вдруг бессильно приваливается к переборке.
«Шок! Или я теряю сознание?»
— Я хочу сказать… — Баллард резко замолкает, озабоченно глядит на Кларк. — Господи, Лени, ты ужасно выглядишь. Почему ты сказала, что все в порядке, когда совсем не все в порядке?
Иголочки добрались уже до основания черепа. Кларк усилием воли разгоняет их.
— Все… в порядке, — говорит она. — Ничего не сломано. Обычные синяки.
— Чушь! Снимай-ка «кожу».
Кларк с усилием выпрямляется. Онемение чуточку отступает.
— Ничего такого, с чем бы я сама не справилась.
«Только не трогай меня. Пожалуйста, не трогай».
Баллард молча делает шаг к ней и распечатывает герметичный шов у нее на плече. Скатывает вниз материю и открывает уродливый багровый синяк. Смотрит на Кларк, подняв бровь.
— Обычный синяк, — повторяет та. — Я сама все сделаю. Хотя спасибо, конечно, — она отстраняется от заботливых рук Баллард.
Баллард внимательно смотрит на нее и чуть заметно улыбается.
— Лени, — говорит она, — стыдиться тут нечего.
— Это насчет чего?
— Ну, ты знаешь. Что мне пришлось тебя выручать. Что ты растерялась, когда эта тварь на тебя набросилась. Вполне объяснимо. Большинству людей нужно время, чтобы привыкнуть к новому. Я просто из удачливых, вот и все.
«Верно. Тебе всегда во всем везло, да? Знаю я таких, как ты, Баллард, вам всегда все удавалось…»
— Тебе совершенно нечего стыдиться, — заверяет ее Баллард.
— Я и не стыжусь, — отвечает Кларк искренне.
В ней вообще осталось не так уж много чувств. Только это покалывание. И напряжение. И смутное удивление, что она все еще жива.
Переборка покрыта каплями влаги.
Глубина за бортом касается ее ледяными ладонями, и Кларк, сидя внутри, смотрит, как собираются на металле и скатываются вниз бусины атмосферной влаги. Она, выпрямившись, сидит на койке под тусклым флуоресцентным светильником. До любой стены рукой можно дотянуться не вставая. Слишком низкий потолок. Слишком тесная комната. Ей кажется, что океан стискивает станцию, зажимая ее внутри.