Переход (Кочешкова) - страница 42

Мне написала Аська.

Длинное такое письмо. И ужасно честное. Не промолчишь и не забудешь такое.

'Здравствуй… Саша…' — прочитал я и зажмурился. Вдруг так тяжело стало дышать. Так больно. 'Да, я теперь знаю, что с тобой происходило… и происходит. Случайно узнала. Встретила одного знакомого нашего общего, не буду говорить, кого именно, это не важно… А он мне рассказал, что видел тебя в Казани. Но когда услышал, что ты говоришь о себе в мужском роде, и как тебя называют, то постеснялся подойти. Решил, что тебя это может расстроить'.

Да уж! Расстроить… Гораздо больше меня расстроило то, что этот добренький сукин сын вообще полез в нашу жизнь! Кто просил его рассказывать Аське? Увидел — ну и молчал бы!

В ярости я грохнул кулаком по матрасу, но это было глупо… даже не больно.

'Ты не подумай, он только мне сказал об этой встрече. А я уж точно ничего не буду рассказывать родителям. Они и так с ума сходят…

Пожалуйста, напиши им! Или позвони… Я знаю, что с мамой очень сложно говорить, но она каждый день плачет. Не спит по ночам. У нас весь дом пропах корвалолом. Это ужасно. Невозможно так жить. Я сама уже хочу бежать от них. Но куда я денусь? Если еще и я их брошу…

Скажи мне пожалуйста, что теперь делать? Говорить мне им про тебя или нет? Может быть, если я скажу, они хоть немного поймут, что происходит. Я очень боюсь за маму, у нее страшная депрессия. Да и отец такой мрачный… Мне правда хочется убежать из дома.

Саша! Позвони им! Расскажи в чем дело. Ведь так тоже нельзя! Они же наши родители. Они любят тебя'.

Любят… я смотрел в экран, а сам все стискивал кулаки в бессильном отчаянии. И не сразу заметил, что по щекам текут слезы. Ушибленная рука отозвалась болью…

Как же я устал от этого всего…

Ну почему они не оставят меня в покое? Почему не дадут жить, как я хочу? Разве я мешаю им?!

'Если ты хочешь так сильно поменять свою жизнь… или она уже изменилась… ведь лучше все рассказать. Все равно правда вылезет рано или поздно. Я уже все знаю… однажды и родителям кто-нибудь скажет. Лучше тебе с ними поговорить, а не чужим людям.

Может быть ты приедешь на выходные? Хоть на одну ночь? Я обещаю, что не дам маме на тебя кричать. Пожалуйста, приезжай… мне тебя очень сильно не хватает.

Твоя Ася'.

Я выдохнул, потер больное предплечье. Оно вдруг так ужасно разнылось, хоть срочно анальгином закидывайся.

Что ответить Аське?

Я кое-как оделся, проглотил таблетку и, не став завтракать, пораньше отправился на работу. Пока ждал свой автобус, все думал о письме.

На самом деле проблема ведь началась не тогда, когда я впервые отказался от юбок. И, по большому счету, она вообще никак не была связана с моей гендерной дисфорией. Просто однажды я понял, что родители мне — чужие люди. Даже хуже, чем чужие. Посторонним не придет в голову постоянно лезть со своими нравоучениями. Меня невероятно выбешивало, что мать с отцом не способны увидеть во мне взрослого человека, имеющего свое мнение. И свои жизненные приоритеты. Пусть я мог ошибаться, падать… но это были мои ошибки! Я не хотел чужой мудрости. И стоять на месте тоже не хотел. Лучше делать и жалеть, чем не делать и жалеть. Я всегда предпочитал жить именно так. А родителей это не устраивало. Ну не понимали они, что каждый человек имеет право сам выбирать свою дорогу. Даже если этот человек — плоть от плоти твоей…