— Спасибо, мэм, я не хочу пить.
Батшева Шпильман играет размером глаз, осматривает Ландсмана внимательно, сравнивает с тем, что о нем слышала. Взгляд быстрый и беспощадный. Из нее вышел бы отличный детектив.
— Вам не нравится имбирный эль?
Машина сворачивает на Линкольн и идет вдоль берега, мимо острова Ойсштеллюнг и мыса раздолбанной надежды Сэйфти-Пин, к Унтерштату. Минут через девять «Заменгоф». Глаза ее топят Ландсмана в склянке с эфиром. Прикалывают к картонке, как насекомое.
— Нет-нет, я от него без ума, давайте, давайте, — спохватывается Ландсман.
Шпринцль Рудашевская протягивает ему холодную бутылку. Ландсман прижимает ее к вискам, перекатывает по лбу, делает глоток, вжимая в себя жидкость, как противную микстуру.
— Вот уже сорок пять лет я не сидела так близко рядом с посторонним мужчиной, детектив, — говорит вдруг Батшева Шпильман. — Просто позор.
— Особенно если учесть, что это за мужчина, — поддакивает Ландсман.
— Не возражаете? — Она опустила вуаль, лицо вышло из числа собеседников. — Мне так удобнее.
— Разумеется, разумеется.
— Ну, — выдохнула она, и вуаль чуть всколыхнулась. — Я и вправду хотела с вами поговорить.
— И я тоже.
— Зачем? Полагаете, что это я убила своего сына?
— Нет, мэм. Но я надеялся, что вы можете знать, кто это сделал.
— Вот как! — Голос звучит так, как будто Батшева Шпильман вызнала у Ландсмана то, что он тщательно скрывал. — Его убили.
— Э-э… Да, мэм, да, его… убили. А разве… А что вам сказал муж?
— Что сказал мне муж… — Это прозвучало риторически, названием какого-то мудреного трактата. — Вы женаты, детектив?
— Был.
— Брак распался?
— Да, лучше не сформулируешь. — Он чуть помолчал. — Да, именно так.
— Мой брак — лучше не пожелаешь, — сообщает она без малейшего оттенка хвастовства в голосе. — Понимаете, что это значит?
— Нет, мэм, извините, не уверен, что понимаю.
— В каждом браке случается разное. — Она покачала головой, вуаль заволновалась. — Сегодня, перед похоронами, был у меня в доме один из внуков, девяти лет мальчик. Я включила телевизор в швейной. Не положено, конечно, но что ж такой кроха-шкоц будет скучать… Посидела с ним десять минут, мультфильмы показывали: волк гоняется за синим петухом.
Ландсман понимающе кивает. Он видел этот мультик.
— Тогда вы помните, как этот волк мог там по воздуху бегать. Он перебирает задними лапами и летит, пока не замечает, что под ним земли нет. Но как только глянет вниз, сразу понимает, что произошло, и камнем падает вниз.
— Да-да, помню этот эпизод.
— Вот так и с успешным браком. Пятьдесят лет я бежала по воздуху. Не глядя под ноги. Вне того, что Бог велит. Не говоря с мужем. И наоборот.