Аксинья с видимым неудовольствием оставила меня. Кажется, ей стало нравиться, что в доме постоянно что-то происходит. Ей хотелось быть участницей этих событий. Глупая девчонка просто не понимала, что порой это может быть опасно.
Мужчины все оказались вооруженными. На мой вопросительный взгляд поручик пояснил:
– Это я предложил. Кто его знает, сообщат вашему слуге-разбойнику, он со своими ватажниками нагрянет... опять врасплох застанут. Негоже давать такой шанс беглому крепостному.
Впрочем, я и не спорила с его доводами, хотя сама при этом отчего-то не испытывала никакого беспокойства.
Против ожидания мы сразу нашли нужные приметы: и яблоню, и куст красной смородины, то есть торчащие из неглубокого пока снега голые веточки.
Скрепя сердце – как хотелось эту процедуру проделывать самой! – я отдала самодельную карту Амвросия поручику Зимину. Тот шагал взад-вперед по заснеженной земле, бубнил про себя цифры шагов и командовал приставленным ему крепостным:
– Отметьте здесь!
Потом сам взял в руки лопату и прочертил на снегу квадрат.
– Копайте!
Против ожидания – я все же думала, что возникнут какие-то трудности или место окажется не тем, – прошло все гладко, без препятствий.
Рогожа, в которую были завернуты вещи, оказалась нисколько не подпорченной – скорее всего потому, что прошло слишком мало времени.
Странно, что ничто во мне не дрогнуло. Словно случился самый обычный акт: откопали и откопали, ничего особенного. В конце концов, мы же выкапывали не чьи-то чужие вещи, а временно спрятанные свои...
Исидор, приведший слуг, подходить ближе не стал – остановился поодаль и стоял, как бы ожидая нового приказания.
Я подошла к нему.
– Исидор, у нас с вами есть один очень важный разговор.
Он поднял на меня глаза. Я впервые обратилась к нему на вы. В глазах его зажглась надежда как бы со знаком вопроса: неужели?
– Я все знаю, – кивнула я его вопросительному взгляду. – Найдите меня после обеда.
Он согласно кивнул и пошел прочь, расправив плечи. До этого он ходил словно скособочившись.
Слуги вытащили огромный узел и под предводительством поручика понесли его в дом, расположив посреди все еще пустого вестибюля.
Света, струящегося из окон, оказалось достаточно, чтобы все рассмотреть. Я стояла рядом с Веллингтоном, а Мамонов и Зимин перебирали вещи.
Мне передали больших размеров шкатулку, кажется, запертую на ключ, а себе Зимин под моим одобрительным взглядом взял какой-то плоский сверток в вощеной бумаге, перевязанный и даже скрепленный сургучной печатью.
По-моему, поручик едва не подпрыгивал от нетерпения.