В двух сотнях миль от чарльстонских болот Тунису грезилось, как перед носом лодки, скользящей по мелководью, расступаются высокие травы, когда он шестом отталкивается от дна. Сон был так приятен, что он даже не заметил подошедшей к нему белой женщины, пока та не пнула его ботинок. Теннис открыл глаза и поспешил встать.
— Мэм? — сказал он, снимая шляпу.
Белая женщина была молода и пьяна.
— Фью, — протянула она, — а ты красавчик.
— Благодарю, мисс. Я жду тут, пока починят поезд.
Женщина из-под руки посмотрела на станционные часы.
— Еще не скоро.
Тунис извлек часы из кармана.
— Поезд тронется, как только прицепят тендер.
— Время еще есть, — сказала она. — Хочешь поразвлечься?
— Мэм?
— Ведь ты не дурак, верно?
Тунис поскреб голову.
— Верно, дурак, мэм.
Когда она топнула ногой, на ботинке развязался шнурок.
— Почему бы тебе нагнуться и не завязать мне шнурок?
— Мэм, если ниггер вроде меня притронется к такой приличной белой леди вроде вас, он может попасть в большие неприятности.
— На-а-адо же, какие мы разборчивые!.. А если бы я сказала, что ты можешь трогать меня, где ни пожелаешь, всего за доллар?
— Мэм, я женатый человек.
— Но ведь все ниггеры, все как один, только и мечтают застать белую женщину одну, снять с нее одежду и вытворять с ней всякое. А ты нет?
— Нет, мэм.
— Иисус Христос, — промолвила женщина в пространство. Потом снова обратилась к Тунису: — Что ж ты, думаешь, я прежде никогда с ниггером не была?
— Простите, мэм. Очень пить хочется. Пойду-ка я найду, где можно воды напиться.
— Э, нет, мальчик, никуда ты не пойдешь, пока я с тобой не закончу.
Тунис надел шляпу.
— Мисс, мою жену зовут Руфи, а сына — Натаниэль Бонно. Я жду поезда, который должен отвезти меня домой. У меня нет к вам никакого интереса, и я ничего от вас не хочу.
Если вам нужен доллар, я дам вам доллар. Только оставьте меня в покое.
Тунис полез в карман.
— Ах ты разборчивый сукин сын, — Женщина окинула взглядом пустую платформу, — Помогите, — сказала она спокойным тоном, а потом начала повторять «помогите» все громче и громче, пока не появились белые мужчины.