Засыпая, Уилл все еще улыбался.
Утром, когда Уилл пришел в дом завтракать, Сьюлим заворчала:
— Вот и муженек пожаловал. Я уж начала сомневаться, есть ли он у меня.
Женщина попыталась было отстраниться, но Уилл ее поцеловал.
— Доброе утро, горошинка. Должен признаться, что с с двустволкой чертовски холоднее, чем с тобою, — сказал он шлепнув ее по заду.
— Ладно тебе, Уилл. Дети…
— Слушаюсь, мэм.
Уилл с Большим Сэмом готовились к севу. Они осмотрели и подровняли копыта тягловым лошадям, начистили их и смазали лемеха, проверили упряжь и хомутные клещи.
— Мистер Уилл, — посетовал Большой Сэм, — надо им купить новую упряжь. Прежняя вся высохла и потрескалась.
— Собери то, что попрочнее.
Большой Сэм искоса на него посмотрел.
— Разве Тара не сможет заплатить?
Уилл не ответил.
Второго февраля на безоблачном небе светила полная луна, и недостаточно темная ночь не давала Уиллу крепко спать. А окончательно он проснулся, когда яростно залаял Бу, и тут же раздалось несколько выстрелов под ним, даже неясно сколько, так быстро кто-то стрелял. Уилл кинулся вниз по лестнице, пропустил перекладину и чуть не свалился. Не обувшись, он побежал на лай.
Бу несся к нему темной тенью. Уши пса были прижаты к голове.
Все нормально, Бу, — хрипло сказал Уилл.
На огороженном выгуле, залитом ярким светом луны, его глазам открылась жуткая картина.
Господи, Иисус Христос…
Один жеребенок в ужасе носился вдоль загона, второй стоял, дрожа, возле убитой матери. Лежащие на земле кони казались меньше, чем когда были живыми. Второй жеребенок опустил длинную шею и ткнулся носом в бок мертвой матери. Как все испуганные дети, маленькая лошадка хотела пососать молока.
Появились соседи. Мужчины по двое-трое стояли у забора, негромко переговариваясь. Перепуганные женщины собрались на кухне. Все спрашивали друг друга: кто мог сотворить такое черное дело? Мамушка повторяла: «Цветные тут ни при чем, это уж точно». Тони Фонтен попытался разыскать следы, но земля была совсем промерзшей.
Миссис Тарлтон забрала жеребят к себе, выкармливать коровьим молоком. По ее словам, в аду для тех, кто вздумает застрелить лошадь, припасено специальное местечко.
Чуть успокоившись и свыкнувшись с тем, что произошло, Сэм с Уиллом обвязали кобылам задние ноги цепью и оттащили на свалку.
Потеплело, земля оттаяла, и хотя по ночам Уилл по-прежнему спал на сеновале, днем он, как все фермеры в округе К к'йтон, вспахивал и валковал хлопковые поля.
Еще до восхода солнца Большой Сэм надевал упряжь и хомуты на сильных тягловых коней. При этом он мог заметить: «Прохладно сегодня» или «Гляди-ка, Долли плечо натерло».