— Завез, старая!.. — взъярился Саня. — Лодка! Лодка где?!
Он метнулся было бежать, но Николай Федорович ухватил его за рукав телогрейки.
— Куда тебя понесло?! Жизнь, что ли, в тягость стала? — Саня вырвался из цепких пальцев старика, отошел в сторону и сел, обхватив голову руками. — И дурак ты вроде не дурак, — продолжал как бы про себя Николай Федорович. — И умным тебя не назовешь. Гусь тоже нашелся… Этак я еще даве мог плюнуть на вас обоих и утекать один. Тем паче лодке хозяин я.
Работа подходила к концу. Дородный и Костя залили муфту мастикой, вновь укрыли кабель мхом, собрали инструмент и только теперь почувствовали, как похолодало. Вокруг потемнело, засвинцовело, и никак невозможно было поверить, что еще час назад было ясное небо и их ласкало солнце.
Ветер нес крупные хлопья не то полузамерзшего дождя, не то полурастаявшего снега.
— Да, Костя, влипли мы с тобой в историю, — улыбнулся Дородный. За три года службы на острове насмотрелся он всякого и привык ко всему. Беспокоило его только одно: как там ребята на пункте? Справятся ли с вахтой без него?
Ветер донес горький аромат дыма. Даже от одного его запаха стало как-то теплее, пахнуло жильем, человеком. Дородный поднял сумку с инструментом и обрадованно сказал:
— Снова запалили. Побежим греться.
В расщелине скалы, закрытой с севера осыпью обрушившихся камней, рыбаки разожгли небольшой костерок. Здесь не пронизывало ветром, хотя тоже было холодно и сверху падали рыхлые мокрые хлопья.
Горбоносый, замерзнув со сна, жался поближе к огню.
— И вы здесь? — с откровенным огорчением удивился он.
— А я тебе о чем столько толкую? — недовольно поморщился Саня. И все трое сразу примолкли.
Дородный бросил сумку к костру и сел на нее. Костя устроился рядом. У костра установилось молчание. Оно было трудным, гнетущим. Дородный и Костя поняли, что до них здесь шел какой-то крупный разговор.
Николай Федорович покряхтел, устраиваясь поудобнее, распрямил затекшие ноги и потер колени:
— Как погода ломается, стонут треклятые… Ну вот что, мужики, я старше вас всех и не первый десяток лет на севере. Слушайте меня внимательно. Задуло крепко, в одни сутки не кончится. Бывает и по неделе такое.
Старик помолчал, потер колени, а у Кости от его слов опять засаднила мысль о тепле, оставленном там, на пункте.
— Харчей небось с собой не захватили? — спросил Николай Федорович Дородного, заранее зная, что спрашивает впустую. — Законно. Откуда было угадать, что случится такое. — Он развязал свой рюкзак, осторожно вынул из него непочатую бутылку спирта, отставил ее в сторону, а все остальное вывалил перед собой. Большой кус соленой семги в белой ветошке, несколько картофелин, сваренных в мундире, полкруга колбасы, хлеб и флягу с водой.