Валаамская тетрадь (Кузнецов) - страница 18
В 1799 году погиб вместе с кораблем «Феникс» Иоасаф, только что в Иркутске во епископы Кадьякские рукоположенный именным Указом императрицы еще от 19 июня 1796 года. Вместе с ним погибли спутники его: иеромонах Макарий и иеродьякон Стефан.
Помимо миссионерского служения, архимандрит Иосаф нашел время и для служения научного. Он успел за неполных четыре года исследовать и написать «Топографическое, климатическое, статистическое и нравственное описание острова Кадьяк», дав, таким образом, первым из европейцев научное описание этого неизученного края просвещенному миру. Труд сей был опубликован в октябрьском номере журнала «Друг просвещения» за 1805 год.
Иеромонах Нектарий, в 1806 году тяжело захворавший, был отправлен в Иркутск, где и почил в бозе в году 1814. Монах Иосиф умер на Кадьяке. Иеромонах Афанасий исправлял служение свое до 1825 года. В тот год вернулся в Россию, прибыл на Валаам (!), где и преставился Господу в году 1831, успев основательно поведать и даже частично описать все деяния миссии. И только монах Герман продолжал подвизаться в диком том крае. По свидетельству барона Врангеля, бывшего тогда наместником в Российских колониях Америки, в 30-е годы Герман основал на Кадьяке при миссии детский приют для ребятишек-сирот из алеутов. Последние годы своей земной доли отец Герман подвизался анахоретом на острове Еловом. По сию пору там сохранился бережно местными жителями охраняемый скит: избушка, часовенка и… могила. Могила Святого Преподобного Германа Аляскинского! Он почил в бозе в конце 1837 года, отдав 44 года жизни своей, служения своего подвижнического людям того далекого, холодного края. Русская Православная церковь канонизировала Германа в 1970 году. На Аляске по сей день существует действующая православная семинария имени Германа Аляскинского и православный же монастырь его Святого имени.
Часовня преподобного Германа Аляскинского в Нововалаамском монастыре в Финляндии
Но вот что занимает мое воображение. О чем мыслил, что чувствовал этот прежде всего человек, хоть и обуздавший себя строжайшей уздой обета постничесгва и одиночества, выходя на угрюмый, пустынный берег далекого, чужого ему океана? Какой болью и печалью наполнена была прекрасная душа этого мужественного инока? Сколь ни пытайся, это останется навеки тайной. Но завеса тайны этой может быть приподнята — сохранились письма отца Германа игумену Назарию. Письма и позволяют прикоснуться к трепетным струнам души этого человека. Приведу всего один фрагмент.
Успенская трапезная монастыря. Начало XX в.