В машине, припаркованной на тихой улочке, я чувствовала себя дома. Вот только синяя кастрюлька настойчиво взывала ко мне из багажника. Она напоминала о большой кухонной плите в родительском доме, о людях, которым я готовила пищу, которых я любила: они проголодались и собрались вокруг стола. Кастрюля требовала себе большой плиты, под которой разведен огонь, комнаты, в которой стоит стол, и сидящих вокруг него людей. И чтобы я подавала им что-нибудь из этой синей кастрюли, например макароны.
Ветровое стекло затуманилось от моего дыхания.
С моего места открывался вид на школьную площадку, отделенную от меня двумя дворами. Сквозь оголенные позднеоктябрьские деревья я могла видеть свою дочь, только когда она влезала на самый верх горки. Я видела ее перед тем, как она поедет вниз, — на ней был темно-серый свитер. На других девочках были розовые или сиреневые куртки. Других девочек по утрам одевали их мамы: подобранные в тон шапочки и варежки, стильные комбинезоны. Но даже в уродливом сером свитере она была умопомрачительно красива. Воздух вокруг нее светился и потрескивал, ореол света. Казалось, она совершенно одна.
Я смотрела на нее, и у меня защемило сердце, так хотелось прижать ее к себе. Но мне дозволялось только наблюдать, как она целеустремленно взбирается на горку, потом смазанным серым комочком катится вниз. Следом катился розовый комочек, еще один розовый, потом сиреневый, потом снова Дарси.
Видимо, прозвенел звонок — горка опустела. Я расчистила круглое отверстие на запотевшем стекле, чтобы лучше видеть.
Здания на улице, где я остановилась, были старыми, из дерева или камня. Вокруг некоторых налепили совершенно неуместных пристроек — нелепее может быть только кошка с накрашенными губами.
Один дом был выставлен на продажу. Из задней двери вышла женщина и направилась в угол двора. Подняла крышку с какой-то выгородки и опрокинула туда миску с объедками. Надо думать, на компост.
Я посмотрела на табличку «Продается». Посмотрела на сам дом. Один длинный фасад полностью занимали окна. Было похоже, что некий юный архитектор — свежеиспеченный выпускник здешнего Вайнделлского университета[1] — влюбился в Фрэнка Ллойда Райта[2], купил бревен, одолжил у кого-то молоток и взялся за дело. Дом был этаким импозантным сараем, вобравшим в себя светлые идеи молодого архитектора о Современном Зодчестве. Как если бы второй из Трех Поросят прошел курс обучения в Баухаусе[3].
Простоватая сторона моего мозга начала подсчет. Я занимаюсь этим, только когда счастлива. Когда считаешь, время течет медленнее. Это знает каждый ребенок.