Вертлявый говорил со служанкою недолго, почти сразу вернулся к колодцу.
— Что там стряслось, у соседей? — спросил Дайру, спрыгивая со сруба в траву.
Слуга был рад поделиться новостью:
— «Крысоловы»! Со вчерашнего дня по городу ходят, сегодня вот до нас добрались! Ищут каких-то юнцов, которые вчера устроили драку в «Шумном веселье».
У Дайру екнуло сердце.
— Из-за простой драки — такие поиски? Ну, дотошная у вас стража!
Вертлявый хихикнул.
— Не дотошная, а злопамятная. Какой-то, как они говорят, дрын в ошейнике надел их десятнику на башку горшок с подливой. Вот десятник сгоряча и поклялся, что пить-есть не будет, а доберется и до того раба, и до его хозяина, и до их девки… Эй, ты чего?
Видимо, Дайру переменился в лице…
Бормотнув в ответ что-то неразборчивое, парнишка кинулся к лестнице черного хода — наверх, в комнату, где спали друзья.
Разбудить? Предупредить?.. Нет, это Дайру и в голову не пришло. Он думал лишь о том, что вечером слуги по ошибке отнесли котомку учителя в комнату, где ночевали ученики. И колокольчик, волшебный колокольчик — там, под рукой…
Сомнения? Опасения? Какие, к демонам, сомнения, когда беда рядом?
Дайру на цыпочках поднялся по скрипучей лестнице, бесшумно вошел в комнату. Нургидан повернулся с боку на бок. Дайру замер, ругнул про себя волчью чуткость друга, но успокоился, увидев, что тот продолжает спать.
Дрожащими руками Дайру развязал котомку. Ему казалось, что по лестнице уже топают сапоги стражников. Где колокольчик? А, вот!.. Но почему не поворачивается головка, неужели сломана? Или колокольчик можно разбудить лишь один раз?.. Ох, нет, хвала Безликим, он же просто крутит головку не в ту сторону…
Наконец из пасти вылез гибкий язык с бронзовым шариком на конце. Дайру взмахнул рукой. Тот же долгий, глубокий звон проплыл по комнате, отразился от стен, вернулся — и застыл вокруг юноши незримым колоколом. Никто из спящих не пошевелился. И как тогда, у костра, Дайру понял: никто и не проснется. Стражники не войдут сюда, пока он держит в руках эту таинственную вещь. Ничто из внешнего мира — даже Время! — не посмеет прервать беседу человека с неведомым голосом.
И он прозвучал, этот лениво-презрительный голос:
— Я пришел, чтобы забрать твою беду. Назови ее.
— Я… — начал было Дайру, но от волнения оборвал фразу.
Голос молчал, но это молчание было выразительнее слов. «Ничего, жалкая мошка, у меня в запасе вечность, мне хватит терпения даже на такое ничтожество…»
А Дайру вспоминал: натертая нога, голос во мраке, утренняя хромота Нургидана…
А если и сейчас вместо Дайру арестуют Нургидана? Нет уж, с этим невидимым благодетелем надо держать ухо востро.