Шеннон двинула сестру в ухо и с жаром поздравила Дамаскус.
Венеция, не желавшая оказаться побежденной, сообщила:
— Я думаю, Дэвид Леннокс тоже намерен поговорить с Парисом. Вчера он совершенно ясно дал мне понять, что ищет жену.
Дамаскус вскинула подбородок.
— Я очень счастлива за тебя! Но не забудь, я все же оказалась первой.
Шеннон засмеялась.
— Ты никому не дашь об этом забыть, дорогая. Дамаскус, всегда стремившаяся оставить за собой последнее слово, парировала:
— Но это важно! В этом мире ты должен быть или первым, или лучшим. К счастью, я и то, и другое!
— Как тебе удается всю жизнь так заблуждаться? — изумилась Александрия.
— Давайте принесем сюда все вчерашние покупки, посмотрим и, может, чем-то поменяемся, — предложила Венеция.
Парис изучал у камина морскую карту, но всякий раз, когда Тэбби поднимала глаза, она ловила на себе его взгляд. Он наблюдал за ней. О чем он думает? Что замышляет? Скорее всего что-то злое, дьявольское, говорила она себе, раздувая пламя негодования.
У Александрии была пудра, у Венеции румяна, а у Дамаскус мушки для лица и краска для глаз. Шеннон вынула баночку с яркой губной помадой. Им не запрещалось пользоваться косметикой, но девушки понимали — не очень прилично разрисовывать лицо. Они рассматривали косметику, а Парис неотрывно наблюдал за Тэбби в свете камина. Какой милый изгиб щеки, когда она наклоняется!
Тихий вечер нарушил грубый голос, неожиданно раздавшийся с порога:
— Вы похожи на бездельников, засевших в берлоге.
Парис вскочил:
— Ботвелл! Черт побери, что ты делаешь здесь в такой противный вечер? Входи, Фрэнсис. Иди к огню, сушись. Трой, мигом вниз и позаботься о его людях.
Входя, Ботвелл нагнулся, такой он был великан. Каблуки огромных ботинок застучали по каменному полу. Темная борода оттеняла каштановый цвет волос.
В комнате было тепло и уютно. В камине мощно ревел огонь, красивые гобелены украшали стены, толстые красные ковры лежали на полу, спасая от холодной влажности вечера. На этом фоне Ботвелл оценил красоту пяти девушек.
— Простите за вторжение, леди, — поклонился он и снова повернулся к Парису.
— Насколько тебе известно, я шериф Эдинбурга и пытаюсь найти юную невесту одного из известных граждан города, недавно похищенную.
Сердце Тэбби замерло. Наконец она станет свободной и вернется в Эдинбург. Парис посмотрел на нее, будто выстрелил в лицо, но она победоносно подняла голову.
Ботвелл улыбнулся.
— Только у полудюжины мужчин в Шотландии хватило бы характера отмочить такое. Ты, конечно, занимаешь не последнее место в этом списке. — Он улыбнулся Парису.