Буквально через пару десятков шагов, когда свет просеки исчез между стволами, она совершенно потеряла ориентацию. Девушка шла так, как вели ее наклоны почвы, перепутавшиеся корневые системы, лабиринты то густой, то вновь редкой растительности. Она уже не могла избегать прикосновений леса, продиралась сквозь сырую зелень, паутины клеились к ее коже, растения обвивались вокруг ног. Все здесь было таким холодным и мокрым… Земля, она находилась на Земле, в мире грязи и хаоса. Но та же самая морфа отражалась и за пределами ауры Святовида — грязь и хаос, в телах и умах. Люди здесь какие-то недоделанные, недоформованные, растянутые между одной морфой и другой, без прямых линий и четких краев, неустанно пытающиеся помирить правду с ложью. Неужто все мы были такими, отсюда ли пришли, отсюда ли вытащила нас Госпожа? Неужто вселенная родилась из Лжи…? А стремится к совершенству, постепенно заменяя невероятное вероятным, неправдивое — правдивым. Эволюции и изменения закончатся в момент достижения Правды, которая может быть лишь одна, неизенная. Тем временем, живем во Лжи, живем Ложью, живем, потому что Лжем.
Девушка споткнулась об угловатый камень. Между замшелыми стволами открывалось выложенное плоскими булыжниками возвышение. В его средине — подошла, склонилась — был поставлен самый крупный камень, отесанный в виде пирамиды с гладкими боками. Теперь, естественно, тоже поросшими мхом. Пирамида была высотой в три пуса, но до половины ее закрывала куча насыпанного вокруг камня мусора. Разгребла его ногой — какие-то кости, черепа — присела на корточки — все похожего вида, жуки и многоножки убегают через пустые глазницы и под челюсти, когда она разгребает останки — не человеческие, эти черепа удлиненные, узкие, с низкими и плоскими лбами и клыками хищников — волки? Лисы? Собаки? Некоторые совсем уже ветхие, а некоторые, те что сверху, удивительно свежие, еще с кровавыми пятнами, не до конца очищенные червями. Кто их сносит сюда, с какой целью. Аурелия убрала их из под камня, ударила по нему открытой ладонью, затем стерла сажу. Как и предполагала, здесь была выбита надпись. Вистульские слова были ей не ведомы, хотя алфавит был латинский. Только одно бросилось в глаза: БЕРБЕЛЕК. Это могила, она стояла у могилы. Нашла арабские цифры: 1161–1179. Какой-то родич стратегоса. Стала искать имена рядом с фамилией. НАДИЯ. РЕГИНА. СЛЮВА. Быть может, это просто вистульские слова, которых она не понимает. Стратегос никогда не упоминал о ком-то таком. Может, это другая ветвь семейства? А есть ли у него вообще какое-то семейство?