Все дело в том, что и она сама не могла сдержаться. Можно было полететь вместе со стратегосом в Амиду, но она предпочла остаться в разрушенном Пергамоне, чтобы таять в радостном вожделении земного аристократа. Что бы он в ней ни видел, это было нечто иное, что она сама видела в себе до сих пор. Удовлетворения Аурелии, возможно, не будут столь благородными, тем не менее они оставались такими же всасывающими.
Завязав эгипетскую юбку, Аурелия вышла сквозь радугу на песчаную дорогу, извивающуюся между геометрическими бесконечностями световых заслон. Коридор, единственную долгую спираль тысяч цветов, прошла, не встретив ни единой живой души. Флоре ум, с самого начала осады оставался закрытым для посетителей; впрочем, и раньше хранители не впускали вовнутрь случайных прохожих. В задумчивости, Аурелия прижимала цветок к лицу. Гиакинтос был одним из самых обычных растений на здешних лугах. Вчера она провела несколько часов, путешествую через поля самых диких цветов, побужденная к напрасным поискам очередной рассказанной Кыкуром легендой о скрытых комнатах каратисты, в которые может попасть лишь слепой. А в комнатах этих, среди всего прочего, должны были храниться Завещание Иезавель и знаменитые Сокровища Света: нематериальные украшения древних мастеров Огня, сияния которых не может вынести никакой смертный.
Хрустальный Флореум Иезавель Ласковой был возведен в 599 году Александрийской Эры текнитесом Бараксидом Пулипой на основании комментариев Провеги к аристотелевым «Оптическим исследованиям» и истинной «Теории зеркал» Евклида, трактата Архимеда «О глазе и свече», а так же на основании различных книг учеников Провеги из сферы математической и физической оптики. Флоре ум состоял из ста шестнадцати огромных залов, стены и потолки которых представляли собой хрустальные зеркала необыкновенной чистоты и гладкости. Геометрия из взаимных отношений и архитектура света, проходящего сквозь Флоре ум, были рассчитаны Бараксидом и его софистами таким образом, чтобы внутри каждого из залов его границы оставались человеку незаметными — бесконечность отражалась в бесконечности. Войти и выйти из залов можно было через заломы и щели между зеркалами, замаскированные игрой света и ярких отражений.
Внутри Флореума всегда царил летний полдень: железный купол отрезал доступ настоящим солнечным лучам; свет подавался из какого-то иного источника. По стеклянной меж-зеркальной гидравлике непрерывно протекали струи ослепительной мглы: водного пара, переморфированного в сторону Формы Света. И даже если Флореум непосредственно не пострадал во время нынешней осады, в течение стольких веков никакая неоживленная Субстанция не способна устоять перед распадом и деградацией. Лопнуло несколько зеркал, уничтожая иллюзию дюжины лугов. Кыкур показал Аурелии один из таких залов: свет расколотый, сколиоз света и изображения — вытягиваешь руку перед собой, и рука исчезает, появляясь, выкрученная неправдоподобной какоморфией, на сотне отдаленных горизонтов. Вавилонянин показал девушке и луга, где повреждению подверглась хрустальная гидравлика; наверняка, там разбились стеклянные трубки. В час заката, когда холодная тень накрывала железный купол Флореума, разница температур вызывала временные напряжения конструкции, и тогда открывались мельчайшие трещинки в стекле, и на освещенный луг, на цветы, мотыльков, птиц и теплую землю, прямо из синей бесконечности, проливались облака жидкого света.