Двадцать, восемнадцать, семнадцать стадионов, воронка звездно-рыбьей пасти нарастает перед паном Бербелеком. Понятное дело, что это всего лишь поверхность Искривления, так выглядит то, что вообще выглядит. Но пану Бербелеку необходимо добраться до самой средины. Здесь Госпожа проникла глубже всего, здесь Всадники Огня ударили самым широким клином. Убитые адинатосы (и вообще, адинатосы ли это? Может, их корабли? Были ли они убиты или только выпихнуты из агрессивной морфы?) спадают с юпитерианских эпициклов в нижние сферы. Пан Бербелек пролетает мимо тромбов подвергнутой пытке Материи, ни живой, ни неживой, ни человеческой ни нечеловеческой. А вот от гыппырои он не найдет даже трупов, убитые рытеры пыра моментально сгорают, превращаясь в облака пепла. Пан Бербелек размышляет над тем, какие из бесчисленных, секундных вспышек, пронзающих точками темноту высокого неба, означают смерть Всадника. От рытеров остаются черные крылья, тут же подхвачиваемые мчащимся этхером, и расстроенные, распадающиеся доспехи.
Один раз ему кажется, что сквозь грохот сражения и визг рассекаемой ураноизы слышит он крик гыппыреса, поворачивает голову в ту сторону — бескрылый язык пламени в форме человека спадает в Сколиозу — тррреск! — ближайший пыровник прожигает черно-алое небо — когда темнота возвращается, пан Бербелек уже не уверен, видел ли он что-либо.
Семь, шесть, пять стадионов; здесь гыппырои Гиерокхариса разогнали стаю трехосных акул, теперь на этих орбитах повисли тучи спиральных зубов из цефер всяческих стихий. Пан Бербелек пробивается сквозь облака свободных клыков с хрустом, от которого волосы становятся дыбом и слезятся глаза под маской аэромата. Всякий прокол икаросов он чувствует как щипок кожи на спине, но вскоре боль делается невыносимой. Тогда он задерживает кругоплечник и вырывает из кольчуги меч Сколиоксифос. После первого же удара туча зубьев распускается каплями в желто-зеленый туман, сквозь который пан Бербелек пролетает уже без проблем; мгла воняет протухшим маслом.
Два, один — он влетает в пасть левиафана. Справа видит вонзившееся в стенку гортани черное крыло с узором отряда Гиерокхариса, в туше адинатоса еще рычит серебристый круго-кираса ставшего пеплом рытера.
Хотя и замкнутый в звездно-рыбьем туннеле, пан Бербелек мчится все быстрее и быстрее. Здесь уже Форма Иллеи слабеет. Гортань левиафана, вместо того, чтобы сужаться, расширяется. Пан Бербелек еще больше распластывает крылья. Пролетает мимо газового осьминога в обручах кривой ураноизы. Только через какое-то время до него доходит, что это один из Всадников Огня, забравшийся слишком далеко.