Глава 10. Мажорный финал, картина народного праздника
Мине милка изменила,
чтой-то мне не верится.
Выйду ль ссать — мине не ссытся,
Сяду срать — не серется!!
(Песенка Отелло из одноименного кинофильма)
Одна из замечательных особенностей гнииповской жизни состоит в тем, что изучение её как феномена извне невероятно сложно, а изнутри необыкновенно легко, причём, полученные знания оказываются весьма солидными и основательными. Иными словами, самые головоломные проблемы, ставящие в тупик любого эксперта вне рубежей ГНИИПИ, вообще не составляют проблемы для уроженца этих мест. Заметим также, что эффект этого явления совсем не однозначен: часто вполне разумные подходы, предлагаемые извне, отвергаются в ГНИИПИ на том только основании, что у предлагающего их иноземца нет в голове достаточного количества вколачиваемой сызмальства отечественной чуши.
В качестве примера можно привести так называемый феномен жареного петуха. Гнииповская поговорка, что кого-то ещё жареный петух не клевал в задницу (причём подразумевается, что когда-нибудь обязательно клюнет) означает не только, что положение клюнутого плачевно из-за боли в клюнутом месте. Эта поговорка означает также, что жертва настолько слаба и беззащитна, что её обидеть может даже жареный, то есть по всей видимости значительно ограниченный в своих агрессивных порывах, петух. В ГНИИПИ считается аксиомой, что суждения лиц, чья задница не была объектом клевания жареным петухом, не следует принимать во внимание.
Речь сейчас даже не о том, а о том скорее, что любой гнииповец, на основе самой ничтожней, но обязательно исходящей из гнииповского источника информации, способен мгновенно начать рисовать абсолютно достоверную, по крайней мере для него самого, картину окружающего мира уверенными мазками. Речь не о том, что увидав рекламу необыкновенных питательных и вкусовых качеств могильных червей квашеных, гнииповец мгновенно понимает, что никаких других съедобных продуктов он не увидит на прилавках магазинов до конца жизни, и не о том, что после прочтения статьи о свободе творчества он не успокаивается до тех пор, пока не отыщет слов, что имеется в виду не обыкновенная свобода, а так называемая подлинная, лишённая никому не нужной показной стороны. Речь о том, что у каждого гнииповца в голове сидит точный план, во времени и пространстве, окружающего его сумасшедшего дома. И хотя аналитические и статистические исследования составляют прерогативу Сени и его ведомства, любой гнииповец чует то, что имеет произойти, в полном охвате и безошибочно, несмотря на те, что часто эти ясновидческие предчувствия и вовсе нельзя выразить при помощи печатного слова.