– Ну, это я так сказала. Для обозначения.
– Что ты ломаешься? Мужик он – отпад! Или тебе еще каких-то принцев надобно?
Алена отличалась повышенной бесцеремонностью, которая в московских светских кругах считается особым шиком. Сразу решить, что любимый человек – свой в доску, и навешивать на него груз своих лично-сексуальных проблем – это было в норме. Насчет этого меня просветила Света Чиж.
Стоявший с умный видом Майкл Стависски заговорил с Андре по-французски, и Алена мгновенно навострила уши.
– Это они нас обсуждают?
– Нет. Новости спорта.
– А… Представляешь? Я уже почти закадрила одного олигарха, а к нему, оказывается, внезапно подруга приехала. Моделька! Они поссорились. И вот снова помирились. Конечно, кто же с олигархом будет всерьез ссориться? Со своим куском хлеба с черной икрой? Приползла она к нему и прямо здесь сцену примирения разыграла. Швабра! А платье на ней от Диора. И бирюльки от Картье. Уж я-то в этом разбираюсь! Слушай, закурить есть? Курить хочется. Нажралась шампанского на пустой желудок, чуть ли не тошнит.
– Сигарет у меня нет.
– А у твоего французика? Спроси. Не убудет с него.
Сигарет у Андре не оказалось. Но зато они были у Стависски. Он галантным жестом протянул Алене сигарету и щелкнул зажигалкой.
Сивашова затянулась:
– Стоим вот мы с тобой, вроде девчонки симпатичные, а стоим – и подпираем местные пальмы.
– У тебя же Стависски…
– Стависски не в счет. У меня с ним ничего нет. К тому же, по-моему, он гомик.
Мужчины по-прежнему делились друг с другом сведениями о футболе и прошлогодней регате.
– Холодно как! – Алена поежилась в своем норковом полушубке. – Ты-то как? Не дубеешь?
Только сейчас я ощутила, что меня уже бьет легкая дрожь. Странно, а во время танца мне холодно не было.
– Мы пойдем, – обернулась я к Андре. – Прохладно становится.
– Подождите. Я хочу с вами поговорить.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас, – подтвердил он. – Отпустите вашу… подругу.
– Она мне не подруга.
– Ну, знакомая. Какая разница!
Разницы действительно никакой не было. Но считать, что в моих подругах ходит Алена Сивашова – вульгарная, распахнутая настежь, как рубашка на груди пропойцы-алкоголика, – мне не хотелось. И какого черта я так дорожу его мнением, рассердилась я на саму себя.
– Алена! Ты иди, а мы тут еще побеседуем.
– Ага! – Алена окинула нас взглядом. – Все понятно. Счастливо вам перепихнуться. Пальм здесь много. Только смотрите не замерзните!
Она помахала мне ручкой и направилась к замку. Стависски засеменил за ней.
– Какая вульгарная особа.
– Известная в России журналистка. И о чем вы хотели со мной поговорить?