И опять мы бежали по пустыне, догоняя солнце, которое окуналось в пылевое марево. Мы выпили всю воду, залили подножные камни своим потом, высохли, затерлись пылью и зноем и стали похожи на верблюжьи колючки, которые знойный ветер гонит по бескрайним пескам. Я нес в себе тайну, смутную догадку, которую пока не мог огласить, и предчувствие того, что скоро мне откроется истина, придавало мне силы. Бойцам же моим силы придавала злость на меня. Но так бывало уже не раз. Они злились на меня, они ненавидели меня, они готовы были убить меня десятки раз, и я терпел эту черную волну эмоций до тех пор, пока не раскрывал карты. Такова незавидная доля командира. Да и вообще любого лидера. Очень часто нам кажется, что человек, которому мы безоглядно верим, ведет нас к погибели, во мрак. И когда уже прощаемся с жизнью, приходит свет и озарение. И мы понимаем, что все было сделано правильно.
На фоне контрового света заката серые стены дувалов казались черными. Откуда-то едва слышно доносилась тягучая заунывная музыка. Пахло горящим углем, навозом и горячими лепешками. Мы замечали застывшие перед багряным закатом неподвижные силуэты людей в чалмах, сгорбленных старух, овец. На плоских глиняно-соломенных крышах торчали рядки засыпающих голубей. Одинокий дехканин вез по разбитой дороге кривую скрипучую тачку с ворохом сухой травы.
– Охрана где? – шепнул я Дэвиду.
Он показал рукой.
– Где дом в два этажа, видишь? Еще чуть правее – щербатый дувал. И к нам ближе метров на пятьдесят…
– Там, где куст?
– Это не куст. Это человек с автоматом на корточках.
Мои глаза постепенно привыкали к сумеркам, и я уже мог разглядеть первого охранника. Голова второго ритмично покачивалась над срезом крыши полуразрушенного сарая. Время намаза давно прошло, так что, скорее всего, охранник просто клевал носом, засыпая.
Смола набрал в ладонь пыли, плюнул, растер и стал намазывать глиной себе лоб и щеки. Остап заталкивал гранату в нагрудный карман. Карман был слишком узок, и граната в него не входила. Остап кряхтел, применял силу. Я услышал треск ткани.
– До чего ж у америкосов форма неудобная. В наш карман бутылка запросто входит. А у них даже гранату не сунешь.
Удалой заряжал магазин. После дневного боя наш боезапас слегка оскудел, и если бы не трофейные патроны, я не знаю, с чем бы мы пошли на зиндан.
Дэвид чертил на земле схему двора, в котором находилась яма-тюрьма.
– Ворваться лучше не через ворота или калитку, а с тыла – через крышу дома. На ней сидит ушлый талиб с пулеметом, но он держит на прицеле яму и ворота. Если сделать все тихо и быстро, остальные могут и не заметить. А потом этим же пулеметом поддержать тех, кто будет освобождать пленных.