— Ух ты! — Джулия рассмеялась. — Вы это видели? Ты видела, Милли? Мистер Броуди, это законно?
— Вообще-то, нет.
— Вот было бы здорово, — заявила Джулия, — просто сбросить одежду и нырнуть. Раньше неоязычники плавали нагишом в пруду Байрона. А вы могли бы так, мистер Броуди? Раздеться и прыгнуть в реку?
Джулия облизала верхнюю губу своим розовым кошачьим язычком, и Амелия неприятно прихрюкнула. Джексон вдруг вспомнил, как Бинки Рейн назвала сестер Ленд «дикими». С трудом верилось, что Амелия когда-нибудь была «дикой», вот Джулия — да, определенно. Он не прочь бы поплавать с ней нагишом.
— Что за книгу он читал? — спросила Джулия, и Амелия, которая и виду не подала, что заметила голого мужчину, ответила:
— «Начала математики».[108] — И бросила на Джексона свирепый взгляд.
— Еще чаю, мистер Броуди? — поинтересовалась Джулия и подлила ему чаю, не дожидаясь ответа. — «А есть ли к чаю мед у нас?»[109] Да, точно остался, намажем-ка его на булочки. Милли, тебе намазать булочку медом?
По крайней мере во «Фруктовом саду» подавали хороший чай, не то что у Бинки. Джулия держала чашку, манерно оттопырив мизинец, на котором серебряным колечком белел тонкий шрам. Она поймала взгляд Джексона.
— Отрезала, — беззаботно пояснила она.
Амелия хрюкнула.
— Случайно, — добавила Джулия.
Амелия снова хрюкнула.
— Милли, будешь продолжать в том же духе, превратишься в свинью.
Джексона осенило: он спросил Бинки Рейн про сестер Ленд, но не спрашивал сестер Ленд про Бинки Рейн.
— Бинки Рейн, помните такую? Ваша соседка, соседка Виктора.
Джулия смотрела непонимающе.
— Кошки, — добавил Джексон.
— Я была в хоре,[110] — ответила Джулия, — но продержалась всего пару недель, слегла с бронхитом. Страсть как обидно, тур был первоклассный.
— Нет, — терпеливо объяснил Джексон, — Бинки Рейн, она держит кошек.
— Та старая ведьма, — вдруг сказала Амелия, и Джулия вспомнила:
— А, так вы про нее. Мы к ней и близко не подходили.
— Подходили, — возразила Амелия. — А потом перестали.
— Почему? — спросил Джексон, но Амелия снова была в ступоре.
— Сильвия нам запретила, — ответила Джулия. Она нахмурилась, вспоминая подробности. — По-моему, это было после Оливии. Она сказала, что сад проклят и что если мы пойдем туда, то превратимся в кошек. Что все ее кошки — это люди, которые вошли к ней в сад. Сильвия всегда была со странностями. Неужели миссис Рейн еще жива? Ей, должно быть, уже лет триста.
— Почти, — отозвался Джексон.
Неоспоримо приятно было растянуться в шезлонге под деревьями. Гул насекомых и туристов навевал сон, и Джексону ничего так не хотелось, как закрыть глаза и отключиться, но Джулия продолжала щебетать про неоязычников, и Витгенштейна, и Рассела.