На серой песчаной почве, из мертвецов, чей прах рассеяли здесь родные, зеленела ромашковая лужайка. На могиле Лоры на безликом муниципальном кладбище Тео посадил подснежники, ее любимые цветы. Тео думал про кладбищенские деревья: добрались ли их корни до Лоры, обвивают ли ее ребра, сворачиваются ли вокруг щиколоток, сжимают ли запястья.
Джексон встречался в Лондоне с Эммой. Тео мало что о ней помнил: вроде у нее был роман со взрослым мужчиной и вся история как-то плохо закончилась. Джексон сказал, что Эмма работает на Би-би-си. Тео никогда не думал о том, чем бы занималась Лора, если бы была жива. Для нее будущего не было, даже в воображении; ее жизнь имела четкие рамки: с 15 февраля 1976-го по 19 июля 1994-го. Результаты экзаменов пришли через три недели после того, как она умерла, — странный постскриптум. Тео вскрыл большой коричневый конверт, адресованный Лоре Уайр, и увидел, что она получила четыре «А» — высшие оценки. Ему не пришло в голову отказаться за нее от места в университете, и через неделю после начала осеннего семестра позвонили из администрации в Абердине: «Скажите, пожалуйста, я могу поговорить с Лорой Уайр?» — и Тео ответил: «Нет, извините, не можете» — и разрыдался.
Тео страдал от жары. Лорина скамейка стояла на самом солнцепеке у церковной стены. Он чувствовал, как пот собирается между жировыми складками на спине. Неудачный он выбрал день. У Тео была аллергия практически на все здешние растения, но он предусмотрительно вооружился солнечными очками и зиртеком и надеялся продержаться в битве с буйной флорой Литтл-Сент-Мэри подольше, однако у него уже текло из носа и глаза слезились, и он понял, что пора. Он с трудом встал на ноги. «Пока, милая», — сказал он, потому что она была повсюду. И нигде.
В «Христовых землях» рабочий на маленьком тракторе-косилке подстригал траву. Слезы заливали глаза, Тео почти ничего не видел. Платок, который он прижимал к носу, уже промок. Люди косились на него, но он брел дальше, не обращая внимания. На автовокзале на Драммонд-стрит ревели, как механические звери, автобусы, и Тео мог поклясться, что чувствует во рту привкус выхлопных газов. Кому пришло в голову построить автовокзал рядом с зеленой зоной? Хрипы у него в груди заглушали газонокосилку. Все-таки аллергия на лето — это дикость. Валери никогда не жалела его, она считала аллергию и астму проявлением слабости характера. Пока Лоре не исполнилось четырнадцать, у них в доме не было животных, но потом она так сильно захотела собаку, что он наконец сдался, и они поехали в собачий приют и вернулись домой с Маковкой. Ей было всего несколько месяцев; кто-то выбросил ее на ходу из машины. Надо быть чудовищем, чтобы так обойтись с живым существом. Лора сказала, что «укутает» Маковку любовью и все исправит. И Тео постепенно привык к собачей шерсти до того, что мог даже взять Маковку на колени и погладить. Он тоже любил эту собаку и очень переживал, когда ее сбила машина. А это было лишь маленькое предупреждение о том, что ждало его впереди.