Оливия совсем близко, Амелия чувствовала ее. Где же она? Амелия вскочила на ноги и, пошатываясь, побрела по траве, пытаясь уловить направление, точно превратившись в поисковую лозу. Нет, нужно остановиться и прислушаться. Она услышит ее. И тут до нее донесся едва уловимый звук, тоненькое мяуканье по ту сторону стены, — кошка, а не Оливия, но, без сомнения, знак. Она попробовала открыть деревянную калитку в стене, обрывая ветки плюща. Она тянула изо всех сил, пока старые ржавые петли не поддались, затем протиснулась в щель и оказалась на тропинке между участками.
Увидев ее, кошка, крошечная, почти котенок, насторожилась, но не убежала, и Амелия наклонилась, чтобы казаться меньше и дружелюбнее (как бы не так), протянула руку и поманила: «Кис-кис, иди ко мне, киска». Кошка осторожно приблизилась, и Амелия погладила тощую животинку. В конце концов после долгого обхаживания кошка разрешила взять себя на руки, и Амелия прижалась щекой к шерстяному зверьку и подумала, как было бы здорово оставить ее у себя.
Калитка напротив, та, что вела в сад миссис Рейн, была открыта. В детстве они часто перелезали через обрушенную часть стены и прятались в том саду. Амелия и не думала, что миссис Рейн до сих пор жива. Она вспомнила, как Сильвия упала с бука и сломала руку.
— Давай посмотрим, что там? — прошептала Амелия кошке.
Да, когда-то здесь был фруктовый сад, в котором они воровали яблоки и сливы. Они стучали в дверь с криком: «Ведьма дома?» — и в ужасе убегали прочь. Конечно, зачинщицей всегда была Сильвия. Сильвия-мучительница. Сильвия была просто Сильвией, но, оглядываясь в прошлое, Амелия всегда поражалась, каким странным, властным ребенком она была и как вечно навлекала на них неприятности.
Сад был огромный, особенно по сравнению с домом. В их детстве он уже был запущенным, а теперь совершенно одичал. Ох, вот бы заняться этой буйной растительностью. Она бы посадила заново фруктовые деревья, устроила заповедный пруд, арку, увитую розами, может быть, даже цветущую изгородь, чтобы утереть нос Ньюнхему.
Здесь присутствие Оливии ощущалось еще сильнее. Амелия представила, как та прячется за деревом, словно эльф, маня ее за собой. Ноги увязали в ползучем пырее и липучнике, жгла крапива, царапал шиповник, но невидимая длань влекла ее вперед, пока она чуть не упала, споткнувшись о что-то темное, кучку тряпок и сучьев, брошенных под деревом…
— Шпулька, — сказал Джексон, кивая на котенка на руках у Амелии.
Она никак не хотела его отпускать. Женщина-полицейский отвела Амелию домой и налила ей чаю. (Почему везде вечно одни женщины?) На Викторовой кухне было полно полицейских, устроивших там временный командный центр (ведь это так называется?). Разбуженная суетой, в кухню забрела сонная Джулия и остановилась в изумлении. Разумеется, она была полуголая, в трусах и футболке, ничуть не смущалась.