— Полагаю, это уже не ваша забота. Оставьте принципы правосудия судьям.
— Совершенно верно, но если мне суждено уйти в монастырь, то я хотел бы, чтобы то же самое сделала и Элис. И она знает об этом, что придает ее поведению особую окраску. Если этот меч будет найден и снова вернется в дом, то, по ее мнению, я должен остаться здесь и охранять его. Если он вернется, это будет означать, что Господь не считает меня заслуживающим мира и спокойствия в монастырской обители. Не знаю, что мне теперь делать. Если вы найдете меч, я буду просто обязан остаться в замке, а если нет, возрадуюсь этому.
— Меня интересует один вопрос, — сказал Саймон. — Почему вы так уверены, что это действительно ваш меч? Я слышат, ваш отец обнаружил его совсем недавно и вернул назад. Он видел его раньше?
— Мой отец был абсолютно уверен, когда решил выкупить меч. Для меня этого вполне достаточно.
— А где он его нашел?
— Он купил его на Кипре у какого-то торговца со странной иноземной фамилией. Джулиани или что-то в таком роде. Так вот, торговец заверял его, что именно этим мечом сэр Уильям де Трэйси убил святого Томаса. Сейчас у меня нет никаких сомнений.
Болдуин никак не отреагировал на слова сэра Уильяма. Ему доводилось встречаться с купцами на Кипре и на других крупных базарах по всему миру, и если бы он увидел там хотя бы одного честного торговца, это непременно осталось бы в его памяти.
— А что ваш отец там делал?
— Думаю, он решил пройти по следам сэра Уильяма де Трэйси. Правда, добрался только до Кипра, но все же сумел посмотреть гробницы и места паломничества. А когда привез домой этот меч, то просто сиял от гордости! Он гордился этим. Гордился! А я не хотел иметь с таким делом ничего общего. И когда отец умер некоторое время спустя, просто бросил меч в сундук и запер на замок.
— За исключением того самого дня, когда оставили его открытым. Откровенно говоря, у вас была вполне серьезная причина, чтобы потерять этот меч. А кто еще мог желать его пропажи?
Лицо сэра Уильяма внезапно потемнело, и он сделал несколько больших глотков эля.
— Вероятно, тот человек, который свободно вошел в мой дом и украл его, — процедил он сквозь зубы.
— Это вы так думаете, но зачем ему был нужен меч? — спросил Болдуин. — Не сомневаюсь, что вещь замечательная, но какая польза от красоты оружия, которое никто не собирается использовать по назначению? Как бы он им ни распоряжался, его все равно обвинят в краже. Мне совершенно непонятно, зачем он украл столь дорогой и к тому же знаменитый клинок. Если, конечно, ему не заплатили хорошие деньги, чтобы он это сделал. Другой причины я просто не вижу. Для меня ясно, что некто либо сам хотел заполучить меч, либо украл его для кого-то. Сейчас мы можем с полным основанием сказать, что вы, желая, чтобы он исчез, сами наняли вора. Но могло ли у кого еще появиться такое желание?