Рядом с ним сидел толстяк средних лет, с прилизанными седыми волосами, которые я поначалу принял за серую шапочку. Это был Катберт — адвокат, приехавший, насколько я мог судить, из Питерборо. Третьим из них оказался тот самый мужчина, который при моем появлении стоял у домашнего очага, — Роуланд, торговец из Хантингтона. Все трое носили фамилию Хэскилл, и, по-моему, это обстоятельство значительно упрощало дело.
Однако Элиас Хэскилл упомянул четырех хищных стервятников, а здесь было только трое. Одно свободное место указывало на то, что ожидался кто-то четвертый. Мне стало интересно, кто именно. Вряд ли можно было ожидать, что этот человек приедет в такую пургу, да еще ночью. Между тем я наслаждался едой, по-деревенски простой, но при этом необыкновенно вкусной. На стол подали парную говядину, хлеб домашней выпечки, большие кружки пива. Обслуживала нас тоже по-деревенски просто та самая девушка, которую я мельком видел на кухне. Судя по тонким губам, она приходилась сестрой молодой особе, встреченной мной во дворе поместья. Гости за столом бросали на меня косые взгляды, и по некоторым репликам я понял, что Марта рассказала им о желании Элиаса насладиться актерским мастерством человека, случайно оказавшегося в их деревне. Вполне возможно, они сделали из этого весьма печальный для себя вывод, будто старик решил оставить значительную часть наследства какой-то актерской труппе.
Они осторожно осведомились о самочувствии Элиаса, сделав особый акцент на его болезни, и я заметил, что Марта изобразила его состояние намного хуже, чем оно было на самом деле. Правда, я не знал, сделала она это по собственной инициативе или же исполнила просьбу старика, продолжавшего свою хитроумную игру. Кузены едва сумели скрыть удовлетворение от такого сообщения, хотя старательно делали вид, будто весьма озабочены здоровьем своего дорогого родственника. Гораздо больший интерес у них вызвал предмет моего разговора со стариком.
— О том о сем, — уклончиво ответил я. — Он показал мне забавную обезьянку по имени Грант.
— А он показывал вам свой меч? — спросил Роуланд Хэскилл.
— Этот ржавый клинок? — добавил Катберт.
— Элиас до сих пор верит, что у него есть крылья, — сказал Роуланд.
— Да! Он считает, будто этот меч наделен сверхъестественной силой! — продолжил Катберт.
— Здесь произошла довольно странная вещь, — прервал их старик Валентайн.
После непродолжительной паузы, связанной со сменой блюд, ко мне повернулся Роуланд:
— Этот Уильям Шекспир работает в вашей труппе, не так ли?
— Он является одним из акционеров театра «Глобус», — пояснил я. — Иногда играет на сцене, но чаще занят написанием пьес.