Ли судорожно втянула воздух, тщетно пытаясь успокоиться и не наговорить лишнего. И не сорваться на крик. Ральф сидел перед ней с бесстрастным лицом и мрачным огнем в глазах.
— Нас было двое, Ли, и, насколько я помню, ты не сопротивлялась.
— Вам обязательно нужно начинать все сначала?
— А ты, похоже, твердо намерена все забыть?
— Вот именно. И вам советую сделать то же самое!
— Но я не могу приказать себе. Возможно, моя воля оказалась гораздо слабее твоей.
— Это ваши проблемы. Вы преподали мне прекрасный урок, после которого у меня пропало желание не только работать на вас, но и вообще вас видеть. Надеюсь, вы не страдаете ни тугоухостью, ни непроходимой глупостью. Также надеюсь, что вы лишены такого недостатка, как ослиное упрямство, и сможете это понять и принять.
Ли понимала, что ступила на опасный путь, где любое слово уже находится на грани оскорбления. А в том, что Ральф так просто не забудет ее слов, она была уверена. Возможно, она еще и недооценивает его и Ральф окажется ужасно злопамятным. А при его деньгах и власти ему не нужно прилагать особых усилий, чтобы причинить вред ей или ее семье…
— Какая речь! — усмехнувшись, оскорбительно восхитился Ральф. — Одни только речевые обороты выдают в тебе человека с образованием. — И тут же жестко добавил: — Несмотря на твои слова, я все же собираюсь это обсудить. Так что сядь и давай прекратим эту перепалку!
— Приказы можете отдавать у себя на ранчо. Если вы сейчас же не уберетесь, я устрою…
— Скандал? — лениво поинтересовался он. — Не думаю, что тебе захочется посвящать свою бабушку в некоторые подробности. Кроме того, твоя запальчивость заставляет меня усомниться в некоторых твоих словах.
Ли едва не задохнулась. Она не успела больше ничего сказать, как услышала приближающиеся шаги Лоры, и поджала губы. Лицо Ральфа тут же разительно преобразилось, словно ой надел одну из своих масок. На его лице больше не было ни мрачности, ни раздражения — приветливость и легкая улыбка. Лицедей!
Лора словно и не заметила, что Ли продолжает стоять в той же позе, в какой она оставила ее, и лицо ее вовсе не выражает ни доброжелательности, ни приветливости. Она посмотрела на Ли выцветшими голубыми глазами.
— Сеньор Сантес хотел о чем-то поговорить с тобой, Ли.
— Вот как?
На языке у Ли вертелось пожелание, куда бы он мог пойти со своими разговорами, и она опять испугалась бурлящих внутри эмоций. Она уже сделала ошибку, позволив Ральфу приоткрыть завесу, скрывающую ее истинные эмоции. Для него это оказалось вовсе не так уж и трудно. Но при бабушке Ли было гораздо проще держать себя в руках. Она постаралась поступить так же, как и Ральф: надела на лицо маску легкого удивления. Однако она знала, что ее притворство стоит на ступень ниже его мастерства.