Смущает меня только один символ — примитивно нацарапанный человечек (вероятно, родитель), держащий за руку человечка помельче (вероятно, ребенка).
— Рутэнн! — кричу я и, кажется, слышу ответ.
Грета, поскуливая, скребет когтями камень.
— Место! — командую я и, уцепившись за один выступ, поднимаюсь к другому, в шести футах над землей.
Я карабкаюсь наверх.
Только когда я забралась уже слишком высоко, чтобы видеть Грету, я замечаю этот петроглиф. Художник приложил немало усилий, чтобы показать, что изображена именно женщина: у нее есть грудь и длинные распущенные волосы. Она висит вверх ногами, и голова ее отделена от тела длинной волнистой линией. На камне несколько аккуратных зарубок. Я догадываюсь, что это календарь солнцестояний. В определенный день солнце опустит лучи под нужным углом — и полоска света рассечет горло падающей женщины.
Жертвоприношение.
Спугнутая дождем из мелких камешков, я успеваю поднять голову как раз вовремя, чтобы увидеть Рутэнн в пятнадцати футах над собой. Она стоит на краю обрыва, тело ее обмотано белоснежной тканью.
— Рутэнн!
Вопль мой, эхом прогремев в каменном мешке, исчезает в небытии.
Она смотрит вниз — и наши взгляды встречаются.
— Не надо, Рутэнн, прошу тебя, — шепчу я, но она лишь качает головой.
«Прости».
В эти полсекунды я думаю о Вильме, о Дереке, о себе самой, в конце концов. Обо всех тех людях, которые не хотят остаться одни и которые якобы знают, как ей будет лучше. Я думаю о врачах и лекарствах, которых Рутэнн не принимала. Думаю, что смогла бы уговорить ее спуститься, как уговаривала уже не один десяток самоубийц. Но правота в таких обстоятельствах — категория субъективная. Не родственники Рутэнн, требующие, чтобы она жила, полысеют от химикатов, не им ампутируют грудь, не они будут медленно, капля за каплей, иссякать. Легко сказать «Рутэнн, спустись со скалы…», но только в том случае, если ты — не сама Рутэнн.
Я не понаслышке знаю, каково это, когда за тебя делают выбор, который по праву принадлежит тебе.
Я гляжу на Рутэнн и медленно киваю.
Она улыбается. Я — ее свидетельница. Я смотрю, как она срывает концы ткани с худых плеч и забрасывает их за спину, как ястребиные крылья. Я смотрю, как она сходит с обрыва и взмывает в Мир Духов. Я смотрю, как совы несут ее тело к израненной земле.
Как только удается поймать сигнал, я звоню в полицию племени и рассказываю, где искать тело Рутэнн. Грету я спускаю с поводка и швыряю ей плюшевого лосенка — награду за хорошую работу.
Я никому не скажу, что я видела. Не скажу, что у меня была возможность ее остановить. Нет, я скажу, что мы с Гретой нашли ее уже мертвой. Скажу, что мы опоздали минут на пять.