Сначала я ничего особенного не слышал, потом различил легкий свист, дуновение, как если бы из воздушного шарика постепенно выходил воздух.
Брат побелел, на лбу заблестели бисеринки пота.
— Как можно осторожнее поднимите ноги и поставьте их на матрас. Очень медленно…
При виде его искаженного лица нам стало не по себе, и мы, хотя недоумевали, послушались, стараясь двигаться, подражая ему. Он же, широко раскрыв глаза, всматривался в пол. И вдруг мы увидели, как она выползает из-под кровати. Длинная змея, вся в черных блестящих чешуйках. Кассандра не смогла сдержать вскрика, зато Ганс, с видом проникновенного знатока склонив голову набок, тоном врача, обнаружившего у пациента насморк, изрек:
— Кобра. Поскольку она не приняла позу нападения, причин для паники нет… А вот теперь они есть.
Рептилия расправила кожаный мешок у себя на горле и поднялась на хвост, ее раздвоенный язык трепетал на расстоянии не более метра от нас.
— Гиацинт, — придушенно прошипел я, — чего вы ждете? Доставайте пистолет!
— А что я, по-вашему, пытаюсь сделать?
— Главное, не двигайтесь! — предупредил Этти.
Ганс громко сглотнул.
— Она плюется, да? — (Мой брат кивнул.) — Плохо дело…
— Я ее отвлеку, а ты схватишь!
— У меня есть выбор?
— Нет.
— Так и знал, что ты это скажешь.
Я в смятении переводил взгляд то на одного, то на другого. Что они нам готовят, эти двое? Что Ганс не боится змей, даже ядовитых, я знал, наше последнее путешествие доказало это, но между тогдашним опытом и нападением на плюющуюся кобру расстояние, как от Земли до Луны…
— Что вы делаете? — пролепетала Кассандра, увидев, что они медленно спускают ноги с кровати. — Да вы рехнулись!
Я знаком приказал ей молчать, и мы оторопело уставились на Этти, который, сжав кулак, принялся раскачивать его перед глазами кобры равномерным, спокойным, завораживающим движением.
Глядя, как они приближаются к змее, я ощутил, что сводит в животе.
— Что они делают? — зашептал Гиацинт.
— Это способ, каким заклинатели змей гипнотизируют кобр, — еле слышным голосом прошелестел я, с трудом веря в реальность спектакля, что разыгрывался перед нами. — Они же глухие, эти твари. Их не музыка пленяет, а покачивание флейты.
Теперь Этти приблизился к кобре вплотную, и она, медля с нападением, танцевала, следуя за коварными движениями его сжатого кулака. Когда Ганс рванулся вперед, змея чуть не укусила Этти за руку, но парень отшатнулся. и все началось сызнова.
— Ганс… — сквозь зубы поторопил его мой брат.
— Мне почти удалось, но она… не проявила чистосердечной готовности к сотрудничеству!