Кстати, а вот о цивилизованности… ее иногда просто-таки пробивали мысли, так сказать, ниоткуда: интересно, родись эти охламоны (между прочим, очень даже не исключено, что слово сие происходит от греческого «охлос», что означает чернь – ну, короче, то же, что римское «плебс») в дореволюционную эпоху, в веке этак девятнадцатом, кем бы они были? Да небось мирно пахали бы землицу и сеяли хлебушек, знать не зная, что зелень и деревянные имеют отношение не только к миру растительному… А впрочем, чужая душа – потемки, запросто могли пойти в тати нощные и разбойничать на большой дороге, как вот эти… бледнолицые, просим, конечно, прощения у Фенимора Купера и иже с ним за плагиат.
– Что вам от меня нужно? – неприветливо спросила она, мысленно обшаривая собственные карманы и прикидывая, чего есть шанс лишиться, если это и в самом деле вульгарные грабители. Мобильный забыт дома – и такое ощущение, что очень удачно забыт, денег с собой нет вообще – чтобы уберечься от искушения прервать моцион и подсесть на какой-нито общественный транспорт, а также дабы мысли не взбрело заглянуть в магазин и купить что-нибудь на ужин. Худеть, нет, надо худеть со страшной силой! Кольца и серьги она не надевала – какой смысл, если их никто не видит в темноте? – часы самые простые, жалко, конечно, с ними будет расставаться в случае чего, но тут уж как повезет, может, и не придется…
Все-таки у нее не совсем пустые карманы. Она ведь ждала чего-то в этом роде, именно поэтому…
Неужели это именно то, чего она ждала и чего боялась? Неужели оно? Вообще-то думала, что это случится иначе, не столь тривиально и пошло.
А почему иначе? Что, она имеет дело с кем-то семи пядей во лбу? Обычный охлос, как уже было подмечено. Или… не обычный? А если все вот этак примитивно обставлено именно для того, чтобы усыпить ее подозрения?
Нет уж, они бдительны, как… ну, пожалуй, как тот дяденька на ретро-переретроплакате, который призывал: «Враг не дремлет! Будьте бдительны!»
– Что вам от меня нужно?
– Да ничо, – пожал плечами гнусавый. – Ничо такого, ты чо? Потрахаццо маленько. Ты как? Не против?
О господи, то ли они и в самом деле такие простые, как трехрублевка советского образца, то ли решили ее разозлить, чтобы возмутилась, потеряла голову, утратила над собой контроль. Тогда-то с ней сладить будет – легче легкого!
– Вообразите себе, – сказала она так высокомерно, что прямо-таки ощутила, как задирается ее нос, – я против.
– Не нравимся, да? – игриво подал голос второй носитель кожана.
– Не нравимся?! – изумился третий – искренне так изумился, что это могло даже растрогать, кабы не крылась в самой этой искренности потаенная издевка.