Но кажется, будто Шекспир заимствовал главным образом у самого себя. Он плагиатор, повторяющий свои же фразы, сцены и ситуации. Фраза «ступай в холодную постель, погрейся» встречается как в «Укрощении строптивой», так и в «Короле Лире»; маленький пример, но он показывает, что одни и те же слова оставались в памяти драматурга многие годы. В поздних пьесах Шекспир иногда обращается к своему раннему творчеству, будто все пройденные этапы живы в его сознании. Он снова и снова использует свои старые сюжеты, например об отце, вскрывающем письмо сына. В «Двух веронцах» мы находим моменты, предвосхищающие сцены и события «Ромео и Джульетты», «Венецианского купца», «Двенадцатой ночи» и «Как вам это понравится». Не меньше параллелей и в построении пьес, а именно — в «Как вам это понравится» и «Короле Лире» «Сне в летнюю ночь» и «Буре». Так работало воображение Шекспира. Оно принимало архетипические формы. Повторяя себя, он тем не менее себя пересматривает; он инстинктивно чувствует, что стоит сохранить; таким образом идет непрерывный процесс самокоррекции.
Он восхищает, как чарующая гармония
[210]Слуги лорда-камергера» начали свои выступления Iв июне 1594 года, а перед тем Шекспир закончил вторую по счету длинную поэму. «Обесчещенная Лукреция» могла быть написана в Тичфилде, где писатель работал под покровительством графа Саутгемптона, во всяком случае, ей предпослано пылкое посвящение юному графу. «Любовь, которую я посвящаю Вашей светлости, — пишет Шекспир, — бесконечна». Далее он продолжает: «Все, что я сделал, — Ваше, что должен буду сделать — Ваше». «Сделал» он вот что: сочинил поэму об изнасиловании Лукреции, жены Коллатина, Секстом Тарквинием. Случилось это, как гласит легенда, в 509 году до новой эры, и послужило предлогом для восстания римлян. Шекспир взял этот сюжет из поэмы Овидия «Фасты» и из римской истории Тита Ливия. Это были хорошо ему знакомые типичные учебные тексты классической школы. Тем не менее это не прямое подражание Овидиевой латыни. Он заимствует сюжет, но не стихи. Об этом свидетельствует один метод, который он использовал. Взяв экземпляр «Фаст», он быстро прочитывал поэму, а затем отложив в сторону, больше ни разу туда не заглядывал. Чтобы воображение пробудилось, нужен был всего лишь необработанный материал.
Однако история поэта не интересует. Шекспира волнует игра чувств двух главных действующих лиц пьесы: то, как Тарквиний готовится изнасиловать Лукрецию и как потом ускользает. Самое замечательное в поэме — горестные раздумья Лукреции после того, что с ней случилось, приводящие ее к решению убить себя в присутствии мужа. Энергия и свобода шекспировского стиха незамедлительно проявляются и тут. Поэма, как и его пьесы, начинается in medias res и до конца сохраняет свою драматическую напряженность. Шекспир даже вводит в действие слово «актер». Каждое движение исполнено жизни. «Обесчещенная Лукреция» оригинальна по стилю, звучанию, полна парадоксов и противоречий, восклицаний и причудливых образов; в ней сочетаются смелый ритм и захватывающая рифмовка. Другими словами, это одухотворенное произведение, в которое Шекспир вложил свой восторг и красноречие. И вновь удовольствие, полученное читателем, сравнимо лишь с удовольствием автора. Общую эволюцию драматического шекспировского стиха можно охарактеризовать как движение от соблюдения формальных правил к их несоблюдению. Например, рифмы встречаются реже. В своих поздних пьесах Шекспир также противопоставляет естественную интонацию английской речи мелодической форме ямбического пентаметра; он вводит паренхимы, восклицания и «бегущие» строки, которые продолжают ритм там, где он обычно заканчивается. Он также завершает фразу в середине строки, используя цезуру, имитируя сбивчивость мыслей и несвязность речи героев. В шекспировской композиции удалось проследить характерный поворот сюжета, эволюцию ритма, отражающую непрерывность мелодики его собственного существования. Как заметил Пастернак, «основа шекспировских текстов — ритм»; мир в его воображении, так же как и на бумаге, ритмичен; его голова полнилась ритмами, ждущими воплощения.