Далее Шекспир завещал 30 фунтов и всю свою одежду сестре. Джоан Харт также получила разрешение жить на Хенли-стрит за символическую арендную плату, и по 5 фунтов были завещаны каждому из трех ее сыновей. К сожалению, Шекспир забыл имя одного из племянников. Он почти ни словом не обмолвился о жене, но Анна Шекспир так и так имела право на треть его имущества, а потому не было особых причин упоминать ее в официальном документе. Однако он озаботился одной деталью. Запоздалая мысль, добавленная во второй вариант завещания, звучит так: «Я оставляю моей жене вторую свою лучшую кровать и прочую мебель». Эта подробность послужила причиной многочисленных обсуждений, в центре которых оказался жгучий вопрос: почему Шекспир не оставил жене свою «лучшую» кровать. На самом деле «лучшая» кровать в доме обычно предназначалась гостям. «Вторая лучшая кровать» была та, которой пользовалась супружеская пара, и вернее всего рассматривать ее как свидетельство их союза. По формулировке одного историка культуры, брачная кровать олицетворяла «брак, супружескую верность, самовосприятие» и являлась «исключительно важным предметом в доме». Эта кровать, собственно говоря, могла быть фамильной ценностью с фермы семьи Хатауэй в Шоттери. На ней-то как раз мог лежать Шекспир. Тот факт, что он добавил этот пункт в завещание после дополнительного раздумья, указывает на его благие намерения. Вряд ли он хотел в последнюю минуту унизить свою жену. Довольно интересно, однако, что, упоминая о жене, он не чувствовал ни малейшей необходимости использовать традиционные для завещания фразы «преданная» или «горячо любимая»; он не нуждался в общепринятой сентиментальности или не любил ее. Он также не назначил жену своей душеприказчицей и вместо этого оставил все в руках дочери. Следовательно, Анна Шекспир могла быть в каком-то смысле недееспособной.
Большая часть завещанного имущества досталась его старшей дочери, Сюзанне, и ее мужу. Именно им Шекспир предписал содержать его имущество в целости и сохранности. Он оставил семье Холл: «Все остальные мои вещи, движимое и недвижимое имущество, блюда, драгоценности и любые другие предметы домашнего обихода». «Недвижимое имущество» могло включать его долю в «Глобусе» и «Блэкфрайерз», если он все-таки сохранил ее. Он оставил дочери «Нью-Плейс» и два дома на Хенли-стрит, так же как и надвратный дом в Блэкфрайерз; в дополнение Шекспир оставил ей все земли, постепенно приобретенные им в последние годы. Наследство должно было содержаться в целостности и, в свою очередь, оставлено старшему сыну супругов Холл или старшему сыну второго сына, и дальше по мужской линии в предполагаемой шекспировской генеалогии. Его патриархальные инстинкты прослеживаются совершенно отчетливо, хотя природа и противоречила его намерениям.