Тело набальзамировали и положили на кровать, окружив цветами и травами и совершив так называемое обертывание. Друзья и соседи торжественно проходили через «Нью-Плейс», чтобы взглянуть на покойного; главные комнаты и лестницы были затянуты черной тканью. До погребения можно было прощаться с усопшим. Через два дня завернутое в льняную простыню тело пронесли вниз по натоптанной «похоронной тропе» к старой церкви. Иногда похоронную процессию сопровождала музыка. Шекспира хоронили на глубине 17 футов; глубина кажется очень большой, но, возможно, такую яму вырывали, опасаясь заражения тифом. Его положили под алтарным полом возле северной стены, как допускал его статус «светского» ректора и владельца десятин. Вероятно, эпитафия написана им самим:
ДОБРЫЙ ДРУГ, РАДИ ИИСУСА БЕРЕГИСЬ ТРЕВОЖИТЬ ПРАХ, ПОГРЕБЕННЫЙ ЗДЕСЬ; БЛАГОСЛОВЕН БУДЬ ТОТ, КТО ПОЩАДИТ ЭТИ КАМНИ, И ПРОКЛЯТ БУДЕТ ТОТ, КТО ПОТРЕВОЖИТ МОИ КОСТИ.
Он пожертвовал миру свои труды и благое участие, но не свое тело и не свое имя.
Скорбящие о нем принесли букетики розмарина или лавровые ветки, чтобы бросить в могилу, к которой по сей день стекаются тысячи почитателей и паломников.
Услышать повесть твоей жизни
[420]Он умер так же, как и жил, без особых знаков внимания со стороны общества. Когда скончался Бен Джонсон, похоронная процессия состояла из «всех знатных и благородных людей, какие находились в городе». Шекспира провожали только члены семьи и близкие друзья. Скудную дань его памяти отдали другие драматурги, но хвалебные стихи в фолио 1623 года не выдерживают сравнения с изобилием похвал в эпистолах на смерть Джонсона, Флетчера и других модных авторов. В библиотеке Джонсона не было книг Шекспира. Шекспир не основал никакой школы и не оставил после себя молодых «учеников».
Только спустя полвека появились первые биографические заметки; ни ученых, ни критиков не волновала возможность поговорить с его друзьями или родственниками. У Эмерсона определенно были основания сказать, что «единственный биограф Шекспира — сам Шекспир». Это один из редких случаев, когда труды писателя имели огромное значение, а личностью его никто не интересовался. Она туманна и неуловима именно до такой степени, что никто не брал на себя труд написать о нем.
И все же шекспировское влияние нетрудно заметить. При его жизни появилось больше семидесяти изданий его работ. К 1660 году было опубликовано не меньше девятнадцати пьес, а к 1680-му уже было издано три сборника. В театральных записях говорится, что в трудные времена «Слуги короля» выживали за счет обновления постановок «старых» шекспировских пьес. Другие драматурги, в том числе Мэссинджер и Мидлтон, Форд и Уэбстер, Бомонт и Флетчер, стремились ему подражать. «Отелло» и «Ромео и Джульетта» оказывали особенное влияние на молодых сочинителей, а фигуры Гамлета и Фальстафа продолжили свою сценическую жизнь за пределами пьес, в которых они впервые появились. Создается впечатление, что Шекспир в одиночку продлил литературную жизнь «трагедии мести» и романтической повести. Такого писателя трудно было не заметить.