— Нет — прошептала сестра Анджела. — Конечно, нет. — Она сжала руку Лотты — Мы достаточно поговорили сегодня. Иди и ложись, как приказал господин Рихтер. Он знает, что для нас лучше.
Лотта поколебалась, но сделала, как было сказано. Дверь в каюту закрылась за нею. Сестра Анджела осталась сидеть за столом, уставившись в пространство отсутствующими глазами.
— Почему, Карл? — прошептала она. — Почему?
Потом, когда горячие слезы застили ей глаза, многолетняя железная дисциплина, как всегда, пришла ей на помощь. Чтобы успокоиться, она глубоко вздохнула, сложила руки и начала молитву за спасение души впередсмотрящего Петера Кнорра, за всех грешников мира, чьи деяния оторвали их от бесконечной благости божией любви.
***
К вечеру шторм ослабел, однако, дуло еще очень сильно, и высоко над палубой Хельмут Рихтер, Штурм и старший матрос Клют, балансируя на рее, пытались укрепить заново починенный верхний носовой парус. Жестоко-холодный дождь, хлещущий с юго-востока, бил, словно пулями, когда они молотили кулаками по сырому брезенту, ругаясь, когда кровь проступала из разбитых пальцев.
Бергер стоял, наблюдая за людьми наверху, рядом был Отто Прагер в черном клеенчатом плаще и зюйдвестке.
— Мне страшно даже смотреть — сказал консул. — Я бы никогда не научился, даже если плыть в кругосветном путешествии год или больше.
— Это превращает мальчиков в мужчин — ответил Бергер, когда Штурм и другие начали спускаться.
Молодой лейтенант взобрался на квартердек.
— Теперь все паруса наверху, капитан. — Лицо было бледным и вытянутым, воспоминание о Кнорре еще не оставило его.
Бергер сказал:
— Не вини себя, парень. Ничего нельзя было сделать.
— Я почти поймал его — сказал Штурм. — Но он выскользнул из пальцев.
Бергер положил ему руку на плечо:
— Сделай себе кофе.
Штурм спустился по трапу. Бергер посмотрел через поручень и увидел Рихтера, который платком останавливал кровь.
— Сильно? — спросил он.
— Кончик пальца, только и всего.
— Скажи сестре Анджеле. Она полечит.
Когда боцман сошел по лестнице, салон был пуст, если не считать Лотту, сидящую за столом с открытой книгой. На звук шагов по лестнице она подняла глаза и улыбнулась.
— Господин Рихтер?
— Фройляйн, — С недавнего времени по какой-то причине он считал невозможным звать ее сестрой. — Вам следует быть на койке.
Она потянулась к его пораненной руке и начала развязывать платок:
— Что случилось?
— Ничего — ответил он. — Рассадил палец, вот и все. Забивали брезент. Случается все время.
Кончик среднего пальца разошелся до кости:
— Надо что-то сделать.
— Я сама посмотрю — сказала сзади сестра Анджела. — Пожалуйста, вернитесь к вашим молитвам и делу, которое я дала. В свою каюту, — добавила она.