Когда самодвижущаяся лента «карусели» вынесла навстречу Харриет ее сумку, девушку вдруг охватило безумное желание схватить в охапку свой багаж, броситься к билетным кассам и первым же рейсом улететь обратно в Лондон.
Но мужская рука, потянувшись за багажом, отрезала ей путь к отступлению.
— Роза! — произнес глубокий чувственный голос с сильным итальянским акцентом.
Харриет покорно обернулась — и оказалась лицом к лицу с мужчиной, лицо которого изучила, как свое собственное. Однако фотографии и рисунки, в которые Харриет всматривалась часами, не давали и приблизительного представления о его внешности. Во-первых, Леонардо Фортинари оказался куда выше, чем она ожидала, — настоящий великан. Волосы и глаза темные, как и у нее самой. Во-вторых, на снимке, сделанном несколько лет назад, Лео выглядел обыкновенным парнем, ничем особо не примечательным, — теперь же от него исходила аура силы и зрелой мужественности.
— Лео, какой сюрприз! — проворковала Харриет, скрывая страх за сияющей улыбкой. — А я уже собиралась садиться на поезд. Вот не думала, что меня будут встречать!
И тем более сам Лео Фортинари!
Он небрежно пожал плечами:
— Вообще-то я приехал в Пизу по делам.
Многолюдная толпа обтекала его, как речные волны обтекают утес. Он словно не замечал снующих кругом людей, впившись в Харриет пристальным, испытующим взглядом.
— Ты повзрослела, Роза. И стала настоящей красавицей.
Сердце Харриет отчаянно заколотилось.
— Спасибо, — ответила она. — Как Нонна?
— Счастлива возвращению «блудной внучки». Пойдем. Я отвезу тебя на виллу Кастильоне. Бабушке не терпится тебя увидеть.
Они уже мчались по автостраде, когда Лео Фортинари задал первый серьезный вопрос:
— Надеюсь, ты уже оправилась от горя?
Она бросила на него быстрый взгляд.
— После гибели твоих родителей, — угрюмо прибавил он.
Харриет закусила губу и ничего не сказала. Лицо его чуть смягчилось:
— Прости, что я не приехал на похороны.
— Спасибо за письмо с соболезнованиями, — сухо ответила она. — Очень милое.
«И такое натянутое, словно ты писал под дулом пистолета», — мысленно добавила Харриет. В числе прочих семейных писем Роза, разумеется, показывала ей и это.
Остаток путешествия прошел в напряженном молчании. Лео был вежлив, но холоден, ясно давая понять, что не собирается прощать блудную кузину. Вот и отлично! Чем меньше этот тип будет приставать к ней с разговорами, тем лучше. Харриет никак не предполагала, что так скоро встретится с ним лицом к лицу, что «великий человек» будет сам встречать ее в аэропорту. Младший братец Данте, может быть, или еще кто-нибудь из семейства Фортинари, но никак не сам Лео!
