Она не отрывала от него взгляда, ей хотелось возразить ему, хотелось утешить маленького мальчика, который когда-то давно потерял сестренку. Но она лишь выпрямилась и убрала руку с его волос.
— Я собираюсь промыть вашу рану крепким спиртом. Будет очень больно.
— Ничего, — с почти приятной улыбкой ответил он.
И она с помощью Смолла проделала эту ужасную операцию. Она промыла рану, высушила ее и снова наложила повязку, все это время сознавая, какую мучительную боль испытывает он. Когда Темперанс закончила, лорд Кэр тяжело дышал и был уже без сознания. Смолл выглядел растрепанным, а Темперанс боролась со сном.
— По крайней мере, хоть это сделано, — шепотом сказала она, преодолевая усталость и помогая камердинеру убрать запачканные вещи.
— Спасибо вам, мадам, — сказал маленький камердинер. — Не знаю, что бы мы без вас делали.
— Он доставляет много хлопот?
— Да, уж, мэм, — горячо признался слуга. — Вы не желаете, чтобы я приказал горничным приготовить для вас комнату?
— Мне надо вернуться домой. — Темперанс смотрела на лорда Кэра. Лицо его было по-прежнему красным, и лоб, который она уже вытирала, снова покрылся потом.
— Если вы позволите сказать, мэм, — обратился к ней Смолл. — Он станет спрашивать о вас ночью, да и в любом случае уже слишком поздно леди выезжать из дома одной.
— Да, в самом деле, — тихо согласилась она.
— Я распоряжусь, чтобы вам приготовили что-нибудь и принесли поднос сюда, — сказал Смолл.
— Спасибо, — ответила она, и камердинер выскользнул за дверь. Темперанс опустилась в высокое кресло, придвинутое к кровати и, подперев голову кулаком, решила отдохнуть, пока маленький камердинер не принесет ей ужин.
Когда Темперанс в очередной раз проснулась, камин почти догорал. Комнату освещала одинокая оплывшая свеча, стоявшая на столике у кровати. Темперанс немного потянулась, морщась от боли в шее и плечах после сна в такой неудобной позе, потом взглянула на кровать. И почему-то не удивилась, увидев блестящие синие глаза, наблюдавшие за ней.
— Какой же он был, — тихо спросил лорд Кэр, — этот ваш идеальный муж?
Темперанс понимала, что ей не следует отвечать, вопрос был слишком личный, но почему-то здесь глубокой ночью это казалось разумным и правильным.
— Он был высоким, с темными волосами, — прошептала она, вспоминая лицо из далекого прошлого. Когда-то оно было таким знакомым, а теперь стало каким-то расплывчатым. Она закрыла глаза и сосредоточилась. — У него были красивые темно-карие глаза. А на подбородке был шрам, еще с детства, и у него была особая манера сгибать пальцы и жестикулировать во время разговора, это казалось мне элегантным. Он был очень умный, очень порядочный и очень добрый.