Почти весь вечер Энтони был рядом, они танцевали, но поговорить не удавалось. Потом он куда-то исчез, и Флора отправилась на поиски. Она нашла Энтони в столовой; он стоял у буфетного стола и накладывал на тарелку ломтики копченого лосося и картофельный салат.
— Для кого это?
— Для Анны Стоддарт. Она собирается уехать, а Изабель настаивает, чтобы она что-нибудь съела.
— Я хочу поговорить с тобой.
— Я тоже хочу поговорить, но никак не получается.
— Может, сейчас? Только вот где…
— Знаешь старую буфетную, где миссис Уотти и Изабель чистят серебро?
— Да.
— Хорошо, возьми шампанского, пару бокалов и иди туда. Сделай вид, что спешишь на кухню. Я найду тебя там.
— Нас не хватятся?
— За десять минут — нет. А если и хватятся, то подумают, что мы где-нибудь целуемся. Нам это позволительно.
Флора взяла открытую бутылку, два бокала и как ни в чем не бывало направилась по коридору в сторону кухни. Ей удалось незаметно проскользнуть в буфетную.
Это была узкая продолговатая комната с окном в дальнем конце и длинными шкафами вдоль стен. От маленького, накрытого клеенкой стола пахло мастикой, деревом и чистящим порошком. Флора села на стол. Вскоре Энтони с заговорщицким видом проскользнул в комнату, закрыл за собой дверь и прижался к ней спиной, как попавший в окружение герой плохого фильма.
— Наконец-то мы одни, — сказал он и широко улыбнулся. — Такого трудного вечера, как этот, у меня еще не было.
— Пусть это послужит тебе уроком. Надо думать, с кем обручаешься.
— Не читай мне мораль. Мы оба влипли.
— Энтони, я хочу знать, что сказала Таппи.
Его улыбка погасла. Он подошел к столу, взял принесенную Флорой бутылку и наполнил бокалы.
— Она очень рассердилась.
— Правда?
— Правда. Таппи умеет быть очень грозной. — Энтони взгромоздился на стол рядом с Флорой. — Устроила мне форменный разнос. «Ты никогда мне не лгал, а теперь позволяешь себе такие выходки», ну и так далее.
— Она еще сердится?
— Ну что ты! Она очень отходчивая. Поцеловала меня, и мы расстались друзьями. Меня простили.
— А меня?
— Тебе она сочувствует. Я сказал, что вина лежит полностью на мне. А ты откуда узнала, что я признался Таппи?
— От Хью.
— Представляешь, он давно обо всем догадался.
— У меня нет шрама на руке.
— Просто тысяча и одна ночь! Юноша с отметиной в виде звезды и сабли на заднице и есть принц. Никогда не замечал этого шрама у Розы. — Он сделал глоток шампанского и задумчиво уставился на свой бокал. — Хью приехал раньше всех. И сразу вцепился в меня: мол, надо поговорить. Я чувствовал себя, как нашкодивший школьник, которого вызвали к директору. Мы тоже пришли сюда, поскольку больше некуда было, и я рассказал ему всю эту длинную, запутанную историю. О тебе и Розе, о разводе ваших родителей, о том, что Роза улетела в Грецию, оставив тебя в своей квартире в Лондоне. Он потребовал, чтобы я признался во всем. И пригрозил в противном случае, что расскажет ей все сам.