— Именно так, — сказал Хью.
Утро было пасмурным и теплым, очень тихим, но сейчас поднялся легкий бриз и начал разгонять тучи. Солнце пробилось сквозь облака и залило все вокруг золотистым светом, проникая в холл через два высоких окна по обе стороны от входной двери. Пылинки заплясали в солнечных лучах, и мелочи, прежде незаметные, сразу бросились в глаза. Костюм доктора был местами потерт, карманы оттопыривались, на свитере красовалась неаккуратная заплатка.
У Хью был усталый вид. Он все еще улыбался, но выглядел смертельно усталым. Она представила, как вчера, собираясь на званый ужин, он искал чистую рубашку в неприбранном, оставшемся без экономки доме.
— Вчера вас вызвали по телефону… Надеюсь, ничего серьезного?
— Достаточно серьезный случай. Старик встал ночью с постели, чтобы пойти в туалет, и упал с лестницы.
— Он не пострадал?
— По счастью, все кости целы, но он получил ушибы. Его надо бы положить в больницу, а он отказывается. Говорит, всю жизнь прожил в этом доме и хочет здесь умереть.
— А где его дом?
— В Ботурихе.
— Я не знаю, где это.
— В дальнем конце озера Лох-Фада.
— Это далеко отсюда?
— Миль пятнадцать.
— И когда же вы вернулись домой?
— В два часа ночи.
— А во сколько встали?
В глазах Хью вспыхнуло изумление.
— Это что, допрос?
— Вы, наверное, устали.
— У меня нет времени уставать. А сейчас, — он бросил взгляд на часы и наклонился, чтобы взять саквояж, — мне пора.
Флора подошла вместе с ним к двери и распахнула ее. Мокрая трава и гравий ослепительно сверкали на солнце, листья деревьев сияли огненными красками.
— До свидания, — сказал Хью, возвращаясь к своей обычной манере.
Она проследила взглядом, как он спустился по ступенькам крыльца, сел в машину, проехал между кустами рододендронов и выехал в открытые ворота. Солнце пригревало, но Флора поежилась, как от холода. Она вошла в дом, закрыла дверь и стала подниматься наверх, чтобы разбудить Энтони.
Тот уже проснулся и брился перед зеркалом, в красных кожаных тапочках на босу ногу, с полотенцем, обмотанным вокруг бедер. Второе полотенце висело на шее. Когда Флора просунула голову в дверь, Энтони повернулся к ней. Половину его лица покрывала мыльная пена.
— Меня отправили будить тебя. Уже половина первого.
— Знаю. Входи.
Он повернулся к зеркалу и продолжил бритье.
Флора закрыла за собой дверь и присела на край кровати.
— Как спал? — спросила она, глядя на его отражение в зеркале.
— Как убитый.
— Ты крепко стоишь на ногах?
Наступила пауза, потом Энтони проговорил:
— Почему-то этот вопрос пробуждает у меня нехорошие предчувствия.