Они с Гергиосом заявили на весь мир, что это их сын. Я думала, что они его усыновили. Они этого не сделали, и это значительно облегчило процесс его возвращения.
– Хочешь сказать, что ничего даже не проверила?
– Это так, – ответила она, даже не пытаясь защищаться. – Во время беременности я была больна и попросила Миа о нем позаботиться. Я была полной идиоткой. Хочешь верь, хочешь нет, но это и есть правда.
Алекс не верил. Это не имело смысла.
– Миа сообщила всем о своей беременности за несколько месяцев до рождения Михалеса.
– Правда? – безразлично произнесла Лили.
– Миа сказала, что не хочет, чтобы кто-нибудь знал о ее беременности, пока не будет полностью убеждена, что с ребенком все в порядке, – продолжил Алекс. – Она сообщила о ней всему миру через пять месяцев после своего отъезда. Она жила где-то за границей в самом роскошном отеле, который только смогла найти. Ей так было проще подкупить людей, чтобы выдать малыша за своего?
– Не знаю. Мне все равно.
Какого черта?..
– Лили, с меня хватит, – отрезал Алекс.
В этот момент в кроватке захныкал Михалес, и Лили подошла к нему.
Его сын.
Он знал об этом уже неделю, но ему нужно было больше времени, чтобы привыкнуть.
– Разве я это заслужил? – произнес он в пустоту. – Почему ты мне не сказала, что ждешь ребенка?
– Я пыталась. – Ее тон был невыразительным.
– Я тебе не верю.
– Я звонила. Через три недели после того как мы…
– Занимались сексом? – грубо бросил он, и Лили поморщилась – Ну, если тебе так нравится, – ответила она. – Наверное, нас действительно связывал только секс.
Между ними было нечто большее, и они оба это знали.
– Я пытался тебя найти, – сказал он.
– Тебе Миа дала этот адрес?
– Я спрашивал ее, но она разозлилась и сказала, чтобы я оставил тебя в покое. Я продолжил поиски и, в конце концов, оказался здесь. Спайрос только что об этом упоминал. Затем ты позвонила.
– Да, – холодно произнесла Лили. – Ты не помнишь, что мне сказал?
– Нет, я…
– Зато я прекрасно помню. Женщины такое не забывают. Ты узнаешь, что ждешь ребенка.
Тебе плохо, ты напугана и растеряна, но, в конце концов, набираешься смелости и звонишь отцу ребенка. А он тебе говорит: «Лили, рад тебя слышать. Надеюсь, ты-то хоть не собираешься навязать мне роль папаши».
Алекс замер.
Он все отлично помнил.
Он был принцем-холостяком, сколотил себе состояние и, как наследник короля, должен был получить еще больше после его смерти. Все это делало его лакомым кусочком для охотниц за богатством.
В то утро перед звонком Лили ему позвонила мать какой-то голливудской старлетки. Она кричала на него, бросалась угрозами.