В Сэндрингэме было полно народа. Я была рада застать там Алису. Она была большим утешением для Александры, трагичной в своем отчаянии. Она рассказала мне, что Берти посетил поместье лорда Лонзборо в Скарборо. В числе гостей был и лорд Честерфидд, который тоже был теперь болен. Как видно, в поместье что-то было не в порядке с канализацией.
Все как будто повторялось заново. Было холодно, как и тогда, шел снег. Известия становились все более устрашающими, и я узнала, что один из грумов, сопровождавших Берти в Скарборо, заболел тифом.
Я вошла в комнату Берти. Он был не похож на веселого принца Уэльского: лицо его пылало, глаза неестественно блестели; он что-то несвязно бормотал.
Скоро четырнадцатое декабря, подумала я. Вся страна ждала известий о состоянии здоровья Берти. Из распутника, соблазнителя, прикрывающегося королевскими привилегиями, он вдруг стал героем, добрый, славный принц стал любимцем народа. Странно, но опасная болезнь смогла превратить грешника почти в святого!
Его лечили лучшие доктора. Мой собственный врач, доктор Дженнер, был там, конечно, а Александра вызвала ему на помощь еще и докторов Галла, Клейтона и Лоу.
Берти был в бреду. Он выкрикивал чьи-то имена… некоторые из них женские. Он явно воображал себя королем Англии, а это могло только значить, что меня уже не было! Он смеялся жутким смехом. Ужасно было слышать его.
Внезапно ему стало получше, но потом состояние резко ухудшилось, став критическим. Газеты писали только о здоровье «доброго славного старины Тедди». В народе его звали «Тедди», потому что для них он был Эдуард, а не Альберт. Они не хотели, чтобы их короля звали Альберт, он должен был быть Эдуард — Седьмой.
В атмосфере ощущалось что-то сверхъестественное. Газеты напоминали читателям, что принц-консорт умер четырнадцатого, и казалось, что все с замиранием сердца ожидали этого дня.
Было что-то фатальное в этой дате. По всей стране служились особые молебны, и Александра посещала их в Сэндрингэме. Было чудесно, что Алиса была с нами. Она вела себя в комнате больного спокойно и деловито. Она стала отличной сестрой милосердия, приобретя практику в ужасное время потрясений, которые навлек на Европу Бисмарк. Александра была преданной женой и она любила Берти, несмотря на его обращение с ней. Любила бы я мужа, который бы так откровенно изменял мне, думала я. Сомневаюсь. Но ни при каких обстоятельствах я не могла вообразить, чтобы Альберт мог мне изменить.
Я живо помню тринадцатое декабря. Берти стало еще хуже. Мы узнали, что лорд Честерфилд и грум, чье имя было Блегг, — умерли. Александра сделала все, чтобы обеспечить Блеггу самый лучший уход, но это не помогло. Все мы опасались худшего.