Опять затрещали выстрелы, и по склону покатились камни.
«А где ответный огонь? – подумала Вилли. – Почему никто не стреляет в ответ?»
Снаружи что-то покатилось и хлопнуло. Струя дыма стала заползать в пещеру, до того едкая, что Вилли невольно отпрянула назад, ловя ртом воздух.
– Назад! Все назад! В туннель! Все в туннель! – заорал ее отец.
– А как же Гай?
– Он справится! Детей вытаскивай отсюда!
Он как следует пихнул ее в сторону туннеля.
Выбора не было. Но повернувшись, чтобы бежать, и услышав очередную автоматную очередь, она почувствовала, что оставляет на поле боя частичку самой себя.
Дети уже все нырнули в туннель. Прямо перед собой она услышала плач младенца, нырнула на звук в темноту прохода. Замелькал впереди огонек – это была свеча, в мерцании которой Вилли разглядела желтое лицо женщины, той самой, что привела их в пещеру, – на этот раз она вела за собой вереницу детей и женщин. Вилли замыкала колонну и с трудом могла уследить за огоньком впереди. Движения пожилой предводительницы были быстрыми, и было видно, что она знает, куда идет. Вероятно, уже уходила этим путем от другой опасности в прошлом, в какую-нибудь другую войну. Несколько утешала мысль о том, что они шли тропой выживших. Вдруг они стали спускаться. Первый шаг вниз был внезапным для Вилли, нога ее на мгновение повисла в воздухе, но тут же опустилась на скользкий камень. «Как далеко вниз еще идти?» – подумала Вилли, хватаясь за стену, чтобы не упасть. Пальцы ощутили наросты воска, накапавшего с бесчисленных свечей в прошлом. Сколько же еще таких беглецов на ощупь пробиралось когда-то в глубь пещеры, спотыкаясь на поворотах и еле дыша от страха? Казалось, самый страх этих других навечно пропитал все вокруг. Туннель резко повернул влево и стал совсем уже уверенно проваливаться вниз. Интересно, как далеко они ушли? Казалось, что на целые мили. Выстрелы остались далеко позади, едва доносилось лишь «та-та», «та-та-та».
Вилли как могла отгоняла мысль о том, что творилось там, снаружи, и лишь держалась взглядом за спасительный, еле различимый огонек впереди. Вдруг свечение стало ярким и перешло в ослепительное сияющее пятно. «Ну как же! – внезапно осенило ее, когда она прошла извилину на дороге. – Это не свеча! Это дневной свет!»
По проходу пронеслись радостные голоса. Все в спешке стали пробираться к выходу, к ослепительным солнечным лучам.
Вилли стояла снаружи и, не переставая моргать, глядела на деревья, небо и горные кряжи. Они стояли на обратной стороне скалы. Все спокойно.
Пока.
Издали донеслось стрекотание автоматов. Пожилая вожатая скомандовала всем углубляться в джунгли. Сначала Вилли не поняла, к чему была эта спешка, что еще могло им угрожать здесь? И тут она услышала причину беспокойства пожилой женщины – собаки. Наконец и другие уловили приближающийся лай. Опасность подстегнула всех и направила в гущу леса. Одна лишь Лан не двигалась с места. Ее неподвижная фигура бросилась в глаза Вилли. Она словно прислушивалась к лаю, пыталась разгадать направление собак, расстояние до них. Двое ее сыновей, встревоженные нежеланием матери убегать, не сводили с нее озадаченных глаз.