Хотя, впрочем, все это, быть может, лишь бесплодные рассуждения, и я боюсь, что мы никогда не узнаем истины.
У меня зародился некий план, и я предлагаю познакомиться с ним, прежде всего, тебе, как самому близкому человеку.
Полагаю, что мы в противовес партии Софьи должны создать партию наследника престола Дмитрия и добиться его официального коронования. Мне кажется, что в этом мы можем рассчитывать на поддержку старого Патрикеева и его зятя князя Семена Ивановича Ряполовского, к этому следует добавить одно весьма пикантное обстоятельство, которым, мне кажется, необходимо непременно воспользоваться.
Нам хорошо известно, что Иван Васильевич уже давно испытывал более чем теплую симпатию к своей невестке, а с той поры как она стала вдовой, государь принял живейшее участие в том, чтобы утешить ее в горе и она, насколько мне известно, отвечала ему определенной взаимностью, ибо его горе в потере сына не менее горя вдовы.
Дело дошло даже до того, что Иван Васильевич стал посещать тот кружок, который собирается вокруг нашей сестры Елены Волошанки, когда она работает над своей бесконечной пеленой, напоминающей мне почему-то ковер, который днем ткала, а ночью распускала Пенелопа в ожидании загулявшего Одиссея.
Братья Федор и Иван-Волк Курицыны рассказывали мне, что он даже принимает участие в дискуссиях и, как им кажется, постепенно склоняется в нашу сторону. Красота, образование и молодость нашей сестры Елены Волошанки весьма способствует этому.
Что ты думаешь о создании некой группы в пользу юного Дмитрия, а при удачном стечении обстоятельств нам, быть может, даже удастся отдалить Ивана от Софьи настолько, чтобы ее ядовитое змеиное жало перестало нам угрожать…
Кстати о яде!
Этот Джованни Сальваторе, органный исполнитель не подходил к Ивану Ивановичу даже близко, не разговаривал с ним вовсе, и не виделся с ним ни до, ни после своего выступления, не говоря уже о том, что он не Телец, а Скорпион.
И все же я решил провести очень тщательную проверку.
Я отправил вчера Неждана Кураева в Венецию, с тем, чтобы он собрал там все доступные и недоступные сведения о сеньоре Джованни Сальваторе.
И вдруг перед отъездом Неждан обратился ко мне с просьбой: благословить его брак с Марьей Любич, если она даст на то согласие. На секунду мне показалось, что он все знает, хотя я хранил тайну своего отцовства от него необыкновенно тщательно — кроме меня и тех людей, которые его воспитывали в детстве, никто не знал правды, но в них я уверен и все же мне показалось, что он попросил меня не как у брата десятой заповеди, а как отца… Впрочем, быть может, это всего лишь моя старческая сентиментальность…