— Они не придут сюда опять. Они не вернутся из-за…
— Из-за твоего отца, — горько усмехнувшись, закончил Пьер. Он имел в виду отца Юджинии, генерала Джорджа Дрю из Балтимора. Его дом янки не трогали, потому, что жена его была одной из них.
Заплакав, Юджиния подошла к мужу, опустилась на колени у его ног и схватила за руки.
— Я люблю тебя, Пьер. Я так люблю тебя!
— Тебе надо переехать к отцу.
— Я никогда не уйду от тебя.
Он усадил ее к себе на колени и, крепко прижав к своему трепещущему сердцу, стал покачивать.
— Я должен уйти. Генерал Ли собирается сделать бросок на север. Мне надо вернуться в Ричмонд через сорок восемь часов.
— Нет, Пьер. Ты только что…
— Я должен вернуться.
— Я не переживу этого, Пьер…
— Я сам боюсь, моя Джинни, и даже не могу объяснить почему. Меня больше не страшит сама битва, потому что я уже участвовал во многих сражениях. Меня пугает… наше будущее.
— Мы победим!
Он улыбнулся тому, что его рожденная на севере красавица так предана его делу, каким бы оно ни было.
Пьер почувствовал легкий ветерок с океана, и его зазнобило. Уткнувшись лицом в нежную шею жены, он вдыхал ее запах, уже ощущая боль расставания.
— Но ты не должна бояться, Юджиния. Я обеспечу тебя… навсегда. Я был предусмотрителен. Деньги в доме. — Он шептал ей, хотя они были одни.
— Спасибо, дорогой, все будет хорошо, но мне ничего не понадобится. Когда война закончится, мы снова будем вместе, любимый.
— Да, вместе, любовь моя.
Юджиния слишком сильно его любила, чтобы сказать то, что знала сама: деньги, которые он спрятал в доме, деньги Конфедерации, превратились в бесполезные бумажки. Пьер был ее мужем, ее кормильцем, поэтому она не могла признаться ему, что он обеспечил свою жену только пеплом.
А он не сказал ей, что легкий ветерок с океана показался ему ледяным. Как будто его предупреждали о чем-то, предвещая несчастье, шепча, что смерть уже близко.
Пьер поднял ее на руки и опять понес вверх по лестнице. Их глаза встретились. Они улыбались друг другу так нежно, с такой любовью.
— У нас опять будет ребенок, Пьер.
— Что?
Он крепче сжал ее. Она улыбалась мягко, счастливо, удовлетворенно.
— Ребенок, Пьер.
— Любовь моя!
Он нежно поцеловал ее, и волны страсти охватили их с прежней силой.
Пьер проснулся раньше Юджинии. Охваченный неосознанной тревогой, он обернулся простыней и, потихоньку вынув кирпич в стене, стал проверять свой тайник. Все было на месте. Он облегченно вздохнул.
Какой все-таки кошмар, что ему надо возвращаться на войну. Он хотел бы взять беременную жену, маленького сына и исчезнуть навсегда. Но он не мог забыть присягу и пытался успокоить себя лишь тем, что Юджиния не будет, ни в чем нуждаться, что бы ни случилось. Эта мысль утешила его, и он осторожно вставил кирпич на место.